ПУБЛИКАЦИИ
В ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ЖУРНАЛАХ
«Дружба народов»
№3,2007
Полищук Р. Жизнь без
конца и начала: Полиптих в восьми
картинах
Читая Раду Полищук, особенно ее последние вещи, трудно не заметить тягу этой писательницы к жанру семейного повествования. Ее герои (чаще героини), даже самые одинокие, обычно тянут за собой целый воз сложных взаимоотношений с родными, друзьями, друзьями друзей, не говоря уж о том, что и любовные коллизии бывают у них непросты и также отягощены множеством “судьбы скрещений”. От истории семьи хочется освободиться, выпрыгнуть из нее. К истории семьи хочется приникнуть, на нее опереться. “Жизнь без конца и начала”… В этом названии что-то есть, как говорили издатели старой школы.
Копылова Л. Грачиное
селенье: Стихи
В этом номере – написанные в разные годы
стихи Людмилы Копыловой. Эту
женщину мы знаем по пронзительным и яростным стихам ее мужа, поэта Геннадия
Русакова, — 16 лет после ее смерти он ведет “Разговоры с Богом”, требуя ответа:
за что Он обрек ее на муки, за что так рано забрал?..
Но она была не только любовью его жизни и его Прекрасной дамой — она была
вдохновенным поэтом и неутомимым тружеником: почти 50 книг переводов за 30 лет
(латышские классики, современные поэты, детские стихи, народные дайны) и три
книги собственных стихов. …
Так и жила.
На
мир глядела,
весь
в полосах косых
дождей.
Не торопясь вникала
в дело.
Вживалась медленно
в людей.
С
дождем свилась.
В
тебя вжилась.
Румер – Зараев М.
Россия, которую мы обрели: Очерк
Деревня физически исчезает. Уходит сельский
уклад, привычка и охота работать на земле, все то, что вырабатывалось опытом
многих поколений их предков, — такую печальную картину современного российского
села рисует Михаил Румер-Зараев в очерке “Россия, которую мы обрели”. Кто
идет на смену колхозу и крестьянину-одиночке?
Мелихов А. Толерантность
– нужна или добродетель?: Статья
Понтий Пилат в романе Михаила Булгакова,
всей душой сочувствуя Иешуа, все-таки не отменяет приговора национального суда.
“Страшно сказать, но, может быть, именно Пилат нес людям не меч, но мир”, —
заключает писатель Александр Мелихов, размышляя о природе имперского сознания в
статье “Толерантность — нужда или добродетель?”
Лебедушкина О. Шехерезада жива,
пока…: Критика
“…А о том, что оно действительно настало, это время, долго гадать не надо. Достаточно пройтись вдоль полок современной литературы в любом крупном книжном магазине, чтобы догадка подтвердилась: “Настоящие сказки”, “Дикие животные сказки”, “Московские сказки”, “Пьяные сказки”, “Русские инородные сказки” в четырёх выпусках”... О новых сказочниках и сказках размышляет критик Ольга Лебедушкина.
«Зарубежный
роман»
№3,2007
Седерберг Я. Серьезная игра:
Роман
Талант
Седерберга развивался в начале ХХ столетия, в ту пору, когда в России
блистал серебряный век, а маленькая Скандинавия вдруг поразила весь мир
невиданным дотоле расцветом своей литературы.
Ибсен, Гамсун, Стриндберг – вот ярчайшие
звезды, появившиеся тогда на северном небосклоне. Имя Седерберга, конечно, же,
несколько скромнее, но это славное имя.
«Серьезная игра» - один из шедевров писателя. В первую
очередь, это, конечно, любовный роман, но
не в смысле словосочетания «дамский» или «женский»
роман.
«Серьезная игра» - любовный роман в том
же смысле, как, скажем, «Анна Каренина». Действие разворачивается на фоне
общественной жизни того времени. Главный герой, как в свое время автор, работает
в газете, а потому его вместе с окружающими остро волнуют актуальные в те
времена события: слухи о войне, дело Дрейфуса, статья Золя «Я обвиняю»,
смертельная болезнь Стриндберга. Но это фон, а на переднем плане романа - сложные перипетии чувств Арвида и Лидии. Герои глубоко и
нежно любят друг друга, но это любовь борьба, любовь – сражение за собственную
правоту. В такой борьбе не бывает победителя. И вовсе не в том дело, что
казалось бы, обстоятельства против них. Обстоятельства как раз
преодолимы.
Главная беда героев в том, что они так и
не поняли, что любить - это значит
уметь сдаваться, уметь отдавать победу тому, кого любишь. Впрочем,
понимание любви, как борьбе
полов было модной идеей того
времени. И в полном соответствии этой идее заканчивается роман. Грусть,
свойственная предгрозовой эпохе, вообще разлита по страницам романа. Вместе с
героями грустит погода, и дивные печальные пейзажи составляют часть славы
Седерберга. Сквозь печаль сквозят вера в разум, и свободомыслие, и преклонение
перед красотой.
«Звезда»
№2, 2007
Мосова С. Один мужчина, одна женщина: Рассказ
Один мужчина сказал одной женщине:— Я сейчас!.. — И бросился вон из самолета. Самолет прождал его сорок минут и, в конце концов, улетел по заданному маршруту, предоставив оставшимся пассажирам, отщепенцам и будущим гражданам Соединенных Штатов, коротать время в пути за раздумьями о странном происшествии и гаданием: а что случилось с этим интересным мужчиной?!.
Чижова Е. Орест и сын:
Роман
Окончание романа.
Когда в
Собственно говоря,
в “Русской культуре…”
и других работах
того времени это
понятие встречается от
силы пару раз,
а ссылки на
исследования А. Я.
Гуревича, пытавшегося привить
французский термин mentalite отечественной исторической
науке, отсутствуют вовсе.
Однако речь здесь
идет о сходных
идеях и концептах:
о “культурном обиходе”,
“национальном духе”, “топике
культуры” и т.д.
Понятие “нации”, изобретенное европейцами в XVII–XVIII вв., не имеет в современном мире ни эвристического, ни социального значения. Что же до телеологической историософии, которой, кстати сказать, в Западной Европе увлекались не меньше, чем в России, то события прошедшего столетия, казалось бы, должны набить оскомину даже самому упорному исследователю “путей” и “судеб” стран, наций и цивилизаций.
В этой
истории странным образом
наложились: ключевые фигуры
датской социал-демократии,
миссия Литвинова в
Копенгагене, драматическая
любовь молодого датского
графа к сотруднице
Реввоенсовета, ОГПУ и
Бутырская тюрьма и,
наконец, датский национал-социализм...
Бродский
А. Конъюнкции и отрицания
Перед логикой,
со времен ее
возникновения стоит проблема:
согласуются ли логические
преобразования языковых выражений
с какими-либо
процессами и взаимосвязями в
мире объективных предметов,
или они есть
лишь правила оперирования
с условными знаками
и не могут
интерпретироваться
онтологически? Логика начинается
тогда, когда в
высказываниях на место
имен ставят переменные,
которые могут принимать
любое значение. А
значит, вопрос об
онтологической интерпретации логики —
это вопрос о
том, имеют или
не имеют какую-либо
референцию в реальном
мире логические константы:
союзы и кванторы.
“И”, “или”, “не”,
“следовательно”, “некоторые” — с
какими онтологическими событиями
мы можем ассоциировать все
эти связки? Философы
уже две с
половиной тысячи лет
спорят об этой
проблеме и вряд
ли когда-нибудь
придут к однозначному
выводу.
«Звезда»
№3,2007
Одиночка Петроградской ЧК.
Юноша, ожидающий неминуемой
казни, склонился над
листком бумаги. Коротко
стриженая голова, гимнастерка-косоворотка,
на ногах — ботинки
с обмотками. Пишет
чернилами, мелко, стремительно.
Верит ли
он, что когда-нибудь
кто-то, кроме
чекистов, прочтет его
строчки? Вряд ли.
Но он поэт,
этот юноша, и
исповедоваться на бумаге
для него — необходимость.
И конечно,
никому не дано
знать в сентябрьский
день 1918 года, что
написанное юношей
на самой заре
советской власти переживет
ее, вырвется из
неволи, когда советская
власть уже закатится
за горизонт. И
через многие десятки
лет мы, будто
заглянув через плечо
узника-смертника, сможем
прочитать его прощальные,
неожиданные слова:
“Человеческому сердцу
не нужно счастье,
ему нужно сияние.
Если бы знали
мои близкие, какое
сияние наполняет сейчас
душу мою, они
бы блаженствовали, а
не проливали слезы…”
Ему всего двадцать два. Совсем скоро его расстреляют за убийство наркома внутренних дел Северной области, председателя Петроградской ЧК, Урицкого. Имя юноши — Леонид Канегисер. Кто он — безумец или герой? Каким останется в человеческом сознании, в исторической памяти?
К 100-летию Л. К. ЧУКОВСКОЙ
Из переписки Л.К.Чуковской и
А.И.Пантелеевым
Переписка эта
началась в середине
1920-х годов, кончилась
летом 1987 года. Представляемые фрагменты
почти не нуждаются
в пояснениях. Голоса
слышны, характеры видны,
обстоятельства, когда не
страшны, — грустны, а
надежды тщетны. Действующие
лица чуть ли
не все знакомые.
Что же
до главных героев —
оба страдают одинаковой,
непобедимой, неизлечимой болезнью:
аллергией на фальшь.
Тексты их, как
и они сами, —
беззащитно прозрачны во
всю глубину.
Непонятно (и, в общем, удивляло их самих) только одно: как это получилось, что они — с таким диагнозом — не погибли? Оба старались воспользоваться этой загадочной случайностью — работали как одержимые, чтобы успеть высказать правду, какая у них была, — заготовить как можно больше правды впрок. Они успели.
При изучении
города не следует
“отвлекаться от потока
целостной жизни”, полагал
Н. П. Анциферов,
“постигать город можно,
вслушиваясь в его
шум („голос”), вглядываясь в
„лицо”. У каждого
города свой голос —
преобладающий звуковой фон,
шум: будь то
падающая вода многочисленных фонтанов,
цоканье копыт лошадей,
звонки трамваев и
т. д. Вслушивание
сменяется разглядыванием и
разгадыванием”. К предмету
анатомии города этот
выдающийся историк относил
место, на котором
он построен, почву,
рельеф, растительность, связь
с водой, количество
осадков, направление ветров
и т. д.;
его планировку.
Изучение города,
“пульсирующего всеми своими
органами через деятельность
общества”, Анциферов называл
“физиологией”. При этом
выделялись девять пунктов
исследования,
в соответствии с
функциями. “Анатомические” (по
Анциферову) природные особенности
влияли на звуки
и запахи столицы,
разделяли их на летние,
осенние, зимние, весенние
и внесезонные. Предвестником окончания
зимы был шум
масленичных гуляний. В
середине XIX века в
такие дни за 500—700
метров от праздничных
балаганов было слышно,
“как в звонком
морозном воздухе стоял
над площадью веселый
человеческий гул и
целое море звуков —
и гудки и
писк свистулек, и
заунывная тягучка шарманки,
и гармонь, и
удар каких-то
бубен, и отдельные
выкрики”.
«Знамя»
№3,2007
Рецептер В. Ворон в Таврическом:
Стихи
Народный артист России, поэт и
прозаик Владимир Рецептер открывает мартовский номер “Знамени” подборкой
стихотворений “Ворон в Таврическом”. Эта уличная птица описана в заглавном
стихотворении очень выпукло и ясно:
дурашливым видом,
нетвёрдым шажком,
мой
ворон в Таврическом
ходит пешком.
Ему
надоело летать да
спешить,
он хочет,
как люди, на
старости жить.
Мой
ворон невесел, да
вряд ли уныл.
Немного
он весил, добра
не скопил.
Царапает
клювом потёртый газон,
а
думать о будущем что
за резон?..
Мой
ворон в Таврическом
гнёт напролом.
Всю
жизнь симпатическим пишет
крылом.
Ты можешь
поблизости тихо присесть,
но
тайны его и
в очках не
прочесть.
Остальные стихи подборки посвящены теме театра, сложностям актерской судьбы.
Буйда Ю. Книга левой руки:
Проза
“Книга левой руки” Юрия Буйды включает в себя несколько стихотворений в прозе, маленький детектив и жизнеописания чудаков провинциального города Чудова.
Арабов Ю. У трех вокзалов в рапиде…: Стихи
Стихи Юрия Арабова под общим названием “У трёх вокзалов, в рапиде…” отличаются глубоко пережитой, прочувствованной мыслью:
Я
ждал Моисея у
трёх вокзалов, в
рапиде,
в течение
жизни всей, и,
не дождавшись, поехал
против
потока, который уже
полвека
прёт из пустыни
в столицу и
строит там пирамиды.
Я
держу твою руку,
и жизнь из
неё уходит
куда-то
в сердце, она
становится твёрдой.
Но
это лучше, чем
куклой стоять у
входа
в усыпальницу
мумий, чтоб походя
их
не спёрли.
А
здесь временами даже
смеются дети.
И
слышно, как в
разорённом сиротском доме
на
кривом турнике подтянулся
холодный ветер.
Ты
живёшь, как листья,
и я выхожу
из
комы.
Долгопят Е. Повествование о двух встречах:
Повесть
“Повествование о двух встречах” Елены Долгопят состоит из двух небольших повестей, названных по именам героев. Сережа ― создатель сайтов ― настолько проникся образом воображенного им заказчика, что стал искать его по всей Москве, нашел, угадал тайное желание фантома обзавестись двойником, однако удача в поиске очень дорого обошлась ему. Искусствовед Саша решил принять образ жизни своего двойника, изображенного на портрете с выставки малоизвестного художника.
Алехин А. Рукопись, найденная в метро: Роман в
прозе
Сочинение Алексея Алехина “Рукопись, найденная в метро” имеет необычное жанровое определение - “роман в прозе”.
Балл Г. Крик: Притча - плач
Притча - плач Георгия Балла “Крик” написана на сказочно-бытовой сюжет, где фигурирует, с одной стороны, и советская очередь неизвестно куда, и, с другой ― трансформация образа старого еврея в Серого волка.
Сафиев Н. Грезы суфлера Вольфа:
Рассказ
Главная греза героя ― Собачья площадка, пересечение арбатских переулков, как Атлантида, утонувшее под асфальтовым морем нового проспекта и увлекшее за собою тот островок русской культуры, атмосфера которого растекалась по всей столице. Вольф, бывший ее обитатель, мечется по миру и нигде не находит покоя.
Рубрика «Архив»
Под рубрикой “Архив” печатаются фрагменты писем Вячеслава Сысоева (1937―2006), известного художника-карикатуриста, отбывшего за свои произведения лагерный срок и вынужденного эмигрировать. Живя на чужбине, художник пристально вглядывался в перемены, происходящие на родине, много размышлял и не раз сетовал: “Если бы русские были, как немцы…”
Рубрика «Конференц –
зал»
В мартовском “Конференц-зале” выступают лауреаты “Знамени” 2006 года: Александр Архангельский, Инна Лиснянская, Дарья Маркова, Мариэтта Чудакова, Елена Шварц.
Рубрика «Родная речь»
Эпштейн М. О творческом потенциале русского языка:
Статья
Новая статья Михаила Эпштейна “О творческом потенциале русского языка. Грамматика переходности и транзитивное общество”. Мечта автора ― вот бы всем непереходным глаголам сообщить в живой речи переходность: как бы это изменило наше инертное общество!
«Иностранная
литература»
№3,2007
Одна из ярких шведских авторов пишет об основании города и трудностях, связанных с освоением новых земель:
«Вначале - только мгла
и бесформенность.
Обособление еще смутно
и неявственно.
Медленно кружащий, известково-белый
сумрак.
Гладкая пылевато-зернистая
стена.
Непроглядная муть,
пока не закрепится
своеобразие.
Милостивый
государь, мое положение
в этой стране
позволило мне собрать
сведения касательно той
ее части, каковая
поныне была до
известной степени сокрыта,
не замечена, обойдена
вниманием, окутана сумраком.
Я имею в
виду земли, расположенные к
юго-западу от
больших соленых озер,
к западу от
гор. Они пока
не используются, однако
твердая и умелая
рука способна превратить
их в плодородные,
тучные угодья. В
этом нет ни
малейшего сомнения. Водных
источников там
достаточно, и в
верных руках земля
принесет отрадные урожаи».
Новелла рассказывает о жизни и
работе циркового клоуна утенка –
весельчака. «Вот утенок-весельчак,
кря-кря!» Публика
тут же подхватила
песенку, и когда
настал черед для
очередного «кря-кря!»,
клоун подтолкнул его
в бок, мол,
нажимай.И вдруг
все кончилось –
утенок со свистом
сдулся и сполз
на пол. Он
взглянул на желтую
тряпку у своих
ног.
Публика умирала
от хохота. Он
вдруг почему-то
почувствовал себя совершенно
голым.
Он сел, чувствуя
на себе чужие
взгляды, и услышал
чей-то шепот:
«Теперь тебе
быть Человеком-уткой!»
Он огляделся по
сторонам, но тот,
кто это произнес,
ничем себя не
выдал, а остальные
сделали вид, что
ничего не слышали.
Венгер А.Л. Эликсир: Новелла
Новелла написана в свободном стиле.
Алехандро Лейва первым
обратился к иммигрантской речи,
превратив ее в
художественный язык. Автор рассказывает о жизни шведской молодежи,
взаимоотношениях со сверстниками, учителями, родителями.
формулы суть
игра
формой похоже
не только на
нож
Буквы раскалены
снаружи
Выплескиваешь из
груди наружу
свет
и во мглу
обернутый свет
розы мглы, розы распускаются
Седерблум С.
Заметки О новой шведской литературе: Эссе
Перемены, отметившие
последние десятилетия XX века,
не обошли стороной
и шведскую литературу,
коснувшись главным образом
нарративных жанров, их
законов и структуры.
Отправная точка этих
перемен - та же,
что и в
остальной
Европе: эстетические эксперименты
модернистов, недоверие к
политическим «конструкциям» в
массмедиа (на телевидении), неспособность романа
объять современность. Однажды
неколебимые эпические формы
в 90-е потерпели
крушение и в
Швеции, разлетевшись осколками
в виде малой
прозы и, в
частности, новелл.
За последние десять-пятнадцать лет в Швеции возникло несколько новых литературных течений. И произошло это, несмотря на «маргинализацию» литературы, по нескольким причинам: растворение «образованного среднего класса» в экономических структурах, изменения в школьной программе, «медиализация» общественной дискуссии. Однако многое свидетельствует о том, что художественная литература вновь вернется к этим и другим - «эпическим» - целям.
«Наш
современник»
№3,2007
Антонов М.
Православный
советский человек (К 60-летию композитора
Н. Лебедева)
Имя
композитора Николая Лебедева знакомо, к сожалению, только профессиональным
музыкантам. Они высоко ценят его. Ученик В. А. Гаврилина, Лебедев удостоился
благосклонных отзывов неблизкого ему в творческом плане Д. Д. Шостаковича и
доброжелательной поддержки Г. В. Свиридова, с которым — несмотря на разницу лет
— Николая Сергеевича связывала дружба, основанная на общности художественных
принципов.
Лебедев
отдавал предпочтение духовной православной музыке. В одном из интервью
(
Николай
Лебедев — один из немногих современных композиторов, опирающихся на нациоанльную русскую традицию. В его творчестве достижения
петербургской “Могучей кучки” и московской школы Чайковского и Рахманинова
развиты с позиции художника конца ХХ века.
Николай
Лебедев умер на самом взлёте —
Глазьев С. Упущенные
возможности: Статья
Доклад С. Ю.
Глазьева “О стратегии экономического развития России“, прочитанный в Академии
наук в конце минувшего года, сразу же стал событием. О нём спорили в прессе и в
кулуарах Государственной Думы. Однако послушные правительству СМИ и не подумали
ознакомить с ним широкую публику. Отчасти это связано с солидным объёмом
исследования — в нём более ста страниц. И всё-таки, думается, главная
причина замалчивания — в той резкой критике, которой Глазьев подвергает
нынешний либеральный курс правительства. В данной статье представлены его основные
тезисы.
Казинцев А. Возвращение
масс: Статья
Вы заметили — толпа на телеэкране, как правило, в куфиях и хиджабах? Арабская улица будто прописалась в новостях: то она оплакивает убитых (после налётов израильской авиации на Ливан, после взрывов в Багдаде, после попадания ракеты в палестинский жилой дом), то скандирует здравицы своим лидерам, то гортанно вскрикивает, пропуская вперёд моджахеда, который картинно швыряет в огонь звёздно-полосатый американский флаг.
Присутствие на телеэкране — не просто режиссёрская дань эмоциональности и врождённому артистизму жителей Ближнего Востока. Это свидетельство возрастающего значения исламского фактора в современной политике. И не только политике.
Стремительный рост исламской активности
неразрывно связан с предметом
исследования Казинцева — феноменом
возвращения масс.
Семенова
В. Читать
Распутина, слушать Россию: Эссе
При мысли о писателе Распутине невольно приходит — и не в одну, наверное, голову — образ могучего лиственя из “Прощания с Матёрой” — “неохватного... цельного и литого... отовсюду заметного и знаемого всеми”. С начала 70-х годов прошлого века имя Распутина зазвучало на весь мир. Будущее укажет, в каком из высоких рядов стоять этому имени, уже принадлежащему классической литературе — доказательства давно приведены, — мы же должны говорить сегодня об очевидном для нас, о том, что заставляет перечитывать страницы давних повестей писателя и с интересом ожидать новых.
Мы должны говорить о Распутине-прозаике — художнике огромного дарования; Распутине-публицисте, и здесь надо иметь в виду не одну, а по меньшей мере три плодотворные ветви: художественно-краеведческие очерки о Сибири, очерки религиозно-исторические и статьи, беседы, интервью о наболевшем, сегодняшнем. Сюда можно прибавить и Распутина — литературного критика, поскольку его предисловия к книгам писателей-современников содержат и оценки творчества, и размышления о литературе. Как, из чего возрос, сложился, явился такой писатель?
Байбородин А. По своей
Руси хожу...: Статья
Статья посвящена творческой судьбе Михаила Трофимова. Михаил Трофимов — не просто сибирский поэт. Трофимов — народный поэт, и это редчайшее право величаться народным сполна заслужил своим творчеством, что сродни народным устным сказам. Недаром трофимовские поэмы и стихи звучат натуральнее, живее, когда их прилюдно сказывает сам поэт. Борис Шергин, великий мастер народного сказа, однажды молвил: “Русское слово в книге молчит... Напоминают ли нам о цветущих лугах засушенные меж бумажных листов цветы?..”
В годы благие для русской лирики, когда стихам душевно внимали, обретая любовь к родимой земле и земляку, Михаил Трофимов принародно читал стихи, и я видел, умиляясь, с каким радостным дивлением горожане и селяне, старые и малые слушали бесхитростное, но живое сибирское слово поэта, вспоминая, узнавая, открывая утешные и потешные, милые сердцу виды деревенской жизни.
Павлов Ю.
Крест над
Днепром: Эссе
Немало исследователей утверждают, что Булгаков — атеист и даже сатанист. Думаю, нет оснований говорить об атеизме как неизменной величине мировоззрения писателя, а сатанизм — это из области фантазии.
Булгаковскую позицию в “Белой гвардии” проясняют следующие дневниковые записи, сделанные в период работы над романом: “Итак, будем надеяться на Бога и жить. Это единственный и лучший способ”; “Но, видит Бог, одна только любовь к литературе и была причиной этого”; “Помоги мне, Господи”; “Что будет с Россией, знает один Бог. Пусть Он ей поможет”; “Богу сил!”; “Когда я бегло проглядел у себя дома вечером номера “Безбожника”, был потрясён. Соль не в идее, её можно доказать документально: Иисуса Христа изображают в виде негодяя и мошенника, именно Его! Не трудно понять, чья это работа. Этому преступлению нет цены”. Эти, как и некоторые другие, высказывания дают основания говорить, по меньшей мере, о религиозности — непоследовательной вере — М. Булгакова в момент написания “Белой гвардии”, что проявляется и через систему образов романа.
«Нева»
№3,2007
Гаврилов Л.
Стихи
1931 год
Что жизнь
дается в наказанье,
Не
знал, а то
бы ни за
что
Рождаться бы
не стал в
Казани,
А выждал
лет хотя бы
сто.
1942 год
Треснул лед,
и кто-то
взвизгнул,
И полуторка —
под лед...
Для
одних Дорога жизни,
Для
других — наоборот.
1953 год
Умер Сталин —
солнце наше,
Вождь,
учитель и отец.
Кто-то
плачет, кто-то
пляшет,
Дескать, помер наконец!
Дети
в детсаду устали
Бегать, прыгать
и кружить.
Спите,
дети, умер Сталин,
Вам
не страшно будет
жить.
Банщикова А. Стихи
Анна Михайловна Банщикова родилась в Краснодарском крае. Окончила Ленинградский институт культуры им. Н. К. Крупской. Преподает литературу в лицее. Печаталась в периодике и в коллективном сборнике молодых поэтов “Четверг. Вечер” (2005). Живет в Санкт-Петербурге.
Верни мне
прошлогодний снег,
Примятый
у дверей капелью.
Не
нужен больше мне
ночлег
В
накрытой шубами постели.
Ты
не поверишь, как
давно
Мне ни
к чему уютный
ужин.
Ни поцелуи,
ни вино,
Ни
чай, ни разговор
не нужен.
Следы у
двери, как тогда…
Звонок
и на губах
простуду
Верни. И
больше никогда
И ни
о чем просить
не буду.
До
Покрова листы
не опадали
И зеленела сочная трава.
Рыжели кроны, розовели дали,
Синели небеса до
Покрова.
Ты
тоже долго
притворялась прежней,
Не
веря, что
судьба предрешена.
Смотри, колотит в
мокрую скворешню
Блаженная береза у
окна.
Алферова Т.
Рассказы
Татьяна Георгиевна Алферова — автор трех
поэтических книг, член
Союза писателей Санкт-Петербурга. В
“Неве” публикуется с 1998
года. Живет в
Санкт-Петербурге.
Имечко – рассказ о самом счастливом событии в семье:
рождении ребенка.
«Ребенка нужно называть
семейным именем, — категорично заявила
жена, — как звали
кого-то
из близких родственников. И
потом, имя Валерий — такое
красивое!
Через пару недель
Володя (отец) немного освоился,
чему способствовал отпуск,
и сообразил, что
никакого Валерия ни
в своей семье,
ни в семье
жены он не
знает…»
Петр – рассказ о мальчике, ничем не отличающемся по
началу от своих сверстников. Тощий,
белобрысый, с выгоревшими
до такой степени
бровями, ресницами и
глазами, что на
лице был заметен
только нос, вообще-то
маленький, но в
крупных
конопушках.
Свободное время Петька
проводил на озере.
Кажется Петьке, что
там, в воде,
жизнь привольная, люди
живут добрые, водяные,
никто не дразнится. Что здесь странного?
Публицистика
Кавторин В. Почему народы ссорятся:
Статья
Владимир Кавторин в своем повествовании аппелирует
к статье Валерия Барзаса “А.
П. Чехов и
„еврейский
вопрос„” (Нева. 2006. № 10)
Кавторин
говорит о том, что, всякий народ — особенный. Этим и важны они друг для друга,
этим и интересны. И каждый может понять, каков он, только на других глядя. Это
банальность. Но спросите: а отчего так, и вы сразу получите десяток несхожих
ответов? Покойный Л. Н. Гумилев полагал, что этносы — явления живой природы:
рождаются, крепнут, старятся и умирают, растворяясь в
новых, на них непохожих. Увы, эта точка зрения пока что не стала всеобщей.
Ливеровская О. Сказка об Италии:
Статья
Ольга Ливеровская
путешествует по следам родственников А.С.Пушкина в Италии. Немного о истории рода
Пушкиных, достопримечательностях Флоренции, Венеции и Сиены.
Соломахин Д....Кто
побывал, тот не забудет никогда: Статья
Дмитрий
Соломахин рассказывает о культуре и искусстве Индии. Настоящей жемчужиной
древнего зодчества Индии
предстает сказочно белый,
как бы парящий
над землей Тадж -
Махал. В 200
километрах от
Дели, в двух
километрах от Агры, которая
сама по себе
тоже уникальна, в
переводе с хинди —
“Мраморный сон”, этот
построенный в 1649 году
дворец по праву
должен войти в
новый перечень Чудес
Света. Строили его 20
тысяч рабочих, 20 лет
строили. Придворный зодчий
Устад -
Иса.
Основной материал — белый
мрамор, он завозился
из Джайпура, яшма
из Пенджаба, алмазы
из Пуны, сапфиры
с Цейлона, кораллы
из Аравии, ониксы
из Персии, бирюза
с Тибета… размах
впечатляет? Тадж – Махал еще называют
“поэмой в камне”,
почему,вы узнаете из
статьи.
«Новый
мир»
№3,2007
ПРОЗА
Забалуев & Зензинов. По-дорожно:
Слово о странствующих
Проза, организованная как своеобразный поток сознания
“странствующего” телерепортера из съемочной группы, вплетающий в себя реплики окружающих, короткие
производственные диалоги, сценки и портреты. Объект рассмотрения, - и он же,
одновременно, субъект – работа современного журналиста.
Илличевский А. Матисс: Роман.
Окончание романа.
Винер Ю.
Рассказы
“Из жизни артиста” - про иерусалимского художника -
галерейщика, пытающегося, иногда небезуспешно, разыгрывать перед самим собой
победительную жизнь “артиста”, которого судьба сводит - всего на одну ночь – с
молоденькой художницей из России.
“Шопинг – это все” - про одиночество, которое героиня
перебарывает, проводя целые дни в магазине и выбирая вещи для погибших
близких.
Горланова Н, Букур В. Гауди из Умывакина:
Рассказ
Про мужика, Аверкия, из Прикамской деревни, годами
изготавливавшего у себя в избе макет храма всех конфессий, “всемирную церковь”,
и о том, как хозяин защищает этот “храм”, и как храм защищает своего создателя и
самого себя. Бытописательная, социально-психологическая и при этом как бы
фантастическая уральская проза.
Соловьев С. Сухая балка:
Рассказ
Проза поэта - ушедшие от привычного мира, мужчина и женщина
со своей “странноватой” дочерью проводят ночь в горах у костра – в косматой,
населенной потаенными образами их сознания и темноте.
Изварина Е. Летняя проседь: Стихи
Сердце
надменное солнце туманное
обыкновенное и неустанное
шибко желанное да
невезучее
даром участья и волею случая
самое давнее самое ровное
нет не дыхание слишком подробное
грубое тайное крепкое
длинное
хмеле-ячменное солодо-тминное
гиблое горькое светлое пенное
Бутов М. Анархисты:
Очерк
“Дорожная проза” про автомобильную поездку по северу
России. Про то, чем вечен русский пейзаж, про иконы и про
неожиданное: компанию молодых питерских анархистов, косящих траву в глухой
деревеньке, – абсолютно органичная для России “экзотика”. Заканчивается
текст разговором с сыном о том, кто такие анархисты, и как они должны
восприниматься современным, отечественным обывателем. Автор осложняет свою
задачу собеседником, разговор с ребенком в данном случае - это форма дисциплины
мысли и речи, когда по-настоящему сложное надо выразить просто и ясно, не
облегчая содержания.
Ганиева А. И скучно, и грустно:
Критика
Попытка превратить уже вошедшее в наш критический обиход
словосочетание-метафору “новый реализм” в литературоведческий термин.
Содержанием его автор предлагает считать следующее: “Новый реализм - это литературное направление, отмечающее кризис
пародийного отношения к действительности,
и сочетающее маркировки постмодернизма (“мир как хаос”, “кризис
авторитетов”, акцент на телесность), реализма (типичный герой, типичные
обстоятельства), романтизма (разлад идеала и действительности,
противопоставление “я” и общества) с установкой на экзистенциальный тупик,
отчужденность, искания, неудовлетворенность и трагический
жест.
Это не столько
даже направление как единство писательских индивидуальностей, а всеобщее
мироощущение, которое отражается в произведениях, самых неодинаковых по своим
художественным и стилевым решениям”.
Кормилова М. Недолюбили: Критика
Автор рассказывает об
инфантильном герое в молодой литературе, об
играх в жизнь вместо реальной жизни,
как некой тенденции, наметившейся в новых поколениях, и об отражении
этого феномена в драматургии (Е. Гришковец, О. и В. Пресняковых) и прозе (В.
Шпаков, Л. Горалик и др.)
Одно из возможных социо - психологических объяснений этого
явления: “…постиндустриальное общество лишено идей, ради которых стоило бы
взрослеть, массовая культура навязывает детские книжки и футболки, от постоянной
тревожности хочется спрятаться за спиной у кого-нибудь взрослого и
сильного.
В новой России
постиндустриальное общество и голливудские стандарты восторжествовали
одновременно, наложившись еще и на внутренние сдвиги в стране, взрослеть во
время которых - и заманчиво, и страшно, потому что очень трудно встать на ноги,
когда кругом все шатается”.
«Октябрь»
№3,2007
Аксенов В. Редкие земли:
Роман
В мартовском номере окончание нового романа Василия Аксенова “Редкие
земли” – произведения, в котором писатель вскрывает предысторию и причины
краха капиталистического упоения 90-х годов, а также пытается оценить шансы
выживания в России демократического проекта.
Лукьянов А. Карлики – великаны:
Повесть
В повести
отражен исторический опыт эпохальной величины и значимости – тоталитарный
двадцатый век. Но из этого опыта писатель делает выводы доступные и точные, как
подсказки: остов нагуливает новую фантазийную плоть. Например, память об
экстенсивной экономике предстает в виде утопического парового государства
“островов Гулак”, буквально переводящего свое ископаемое богатство в дым. Железная занавешенность от мира – в образе угольного дыма,
скрывшего за собой страну. Пропасть между народом и “царем”, до которого при
всяком строе “далеко”, – в членах Верховного совета, сбежавших от
верноподданного населения – на жительство в зарубежье.
Из копотной беды царство призваны выручить, как обычно, два
дурака. Отправившихся по путаным дорогам нести свое
вольное дурацкое слово и открывать мир по ту сторону
дымового занавеса. “Карлики-великаны”
– название повести задает тон карнавальной оборотности грозного и смешного,
великого и незначительного. Карнавальная вседозволенность позволяет героям с
дурашливой легкостью выпутываться из любой западни, а нам – прочитать эту
повесть как сатирическую, но парадоксально добрую сказку.
Самусенко А. В патриоты я пойду, пусть меня научат:
Статья
Данная статья
итог поездки автора в Старый Оскол на недавний фестиваль-конкурс “Быль.
Российские фильмы – о российской истории”. Размышление о пропаганде патриотизма
в современном отечественном кино, порожденное желанием найти компромисс между
самой пропагандой и патриотизмом. Первая далека от профессионализма, а второй
близок к ксенофобии. Что делать? Изучать собственную историю и снимать хорошие
фильмы. Третьего не дано.
Битов А. Поэзия, явленная в одном лице:
Проза
В этом очень личном тексте много
не только слов признательности по отношению к Белле Ахатовне, но и слов любви к…
Грузии, сыгравшей в судьбе поэта не последнюю роль: “Не востребованный в
безмерной России мог обрести себя в маленькой Грузии – она все еще хранила
масштаб человека, уважая князей и крестьян, поэтов и
сумасшедших…”
Семыкина Р. Кто есть кто?: Статья
Содержание
статьи соответствует своему названию: действительно – о метафизической
антропологии Юрия Мамлеева. А еще – о метафизическом реализме как таковом. С
отсылками к западной готике и романтике, Эдгару По и
Герману Гессе.
Если следовать логике Мамлеева (к чему
нас призывает Семыкина),
ответить на вопрос “Кто есть я?” можно легко: я – это монстр, мертвец, упырь-психопат и любая иная форма
отклонения от нормы, которая ограничивает космический потенциал человека,
заставляя его быть “не Николаем Смирновым, например, не человеком даже, а вечной
абсолютной реальностью, которая невыразима в терминах индивидуального бытия…”.
Ремизова М. Они идут, они уже пришли…:
Статья
Обзорная
статья Марии Ремизовой “Они идут, они уже пришли…” в
рубрике “Здесь и сейчас” посвящена старому явлению “молодой” литературы. Ремизова в
очередной раз пытается разобраться
– на примере творчества Андрея Кузечкина, Михаила Дурненкова, Ильмиры Болотян,
Дмитрия Фалеева и Марины Кошкиной, – в чем же специфика этой литературы в
сравнении с прочей, и даже дает советы молодым писателям! Ремизова искренне сетует на то, что из
Кузечкина не получается Макаренко и Помяловского, а из повести Кошкиной –
“стоящего романа – жесткого, современного, необходимого нашей литературе, как
воздух”. Хотя почему необходимый нашей литературе, как воздух, роман должен быть
непременно жестким ?
Галиева Ж. Сопротивляться культурно:
Очерк
Ее очерк “Сопротивляться
культурно” посвящен феномену киевского журнала культурного сопротивления
“ШО”, не имеющему аналогов на всем пространстве украинских (да и русских) масс-медиа. Московская презентация
номера журнала, посвященного Международному фестивалю поэзии “Киевские лавры”,
прошла зимой в салоне “Классики XXI века”, что и стало информационным поводом
для статьи.
Зеленова М. Галеристы в шоколаде:
Очерк
Очерком “Галеристы в
шоколаде” дебютирует на страницах журнала Мария Зеленова (рубрика“Там, где”). Автор пишет о десятке галерей актуального
искусства, объединенных одним названием “Артстрелка” и расположенных на
территории кондитерской фабрики “Красный Октябрь”.
История и каждодневная практика этого необычного места. И,
конечно же, его мифы: “…скромного вида молодой человек оказывается известным в
галерейных кругах художником, а харизматичный обросший мужчина в телогрейке –
простым любопытствующим со стороны…”. А самое главное: любимые ириски никуда не
делись, и по-прежнему дымят трубы старейшей московской
фабрики!
Гандельсман В. Птицы:
Стихи
Вот один из “птичьих” портретов работы Гандельсмана, выполненный как раз в
тонах Великого Поста:
Боже
праведный, голубь смертельный,
ты болеешь собой у метро,
сизый, все ещё
цельный.
Смерть, как это старо!
Ты глядишь на обшарпанный кузов
мимоезжего грузовика
и на гору
арбузов.
Пить бы мякоть века.
Воздух. Жар. Жернова.
В этом белом
каленье
изнутри тебе смерть столь нова,
сколь немыслимо в ней
обновленье.
Или чувство твое
новизны так огромно,
чтоб принять Её в
силу Её,
Боже горестный, голубь бездомный?
Смена
№3,2007
Русева Л.
Завистников имел, соперников не знал: Статья
Ровно 200 лет назад состоялась знаменитая
премьера «Дмитрия Донского», обессмертившая исполнителя главной роли трагедии.
Его обожали, его боготворили, его именем в русском искусстве названа целая эпоха
– эпоха Яковлева. Гениальный актер, сломавший устоявшиеся каноны и вдохнувший в
свои образы жизнь и страсть, вернул публику в российский театр. Но жизнь в свою
очередь сломила Алексея Семеновича: несчастная любовь свела его в могилу. Все о
творческой судьбе вы можете узнать из статьи Русевой Л.
Беспалова И. История одной страсти – Франсиско Гойя и
его маха: Статья
Он был некрасив от природы: круглое лицо с
приплюснутым мясистым носом, глубоко запавшие глаза, толстая выпяченная нижняя
губа, весь какой то тучный и нескладный. Но при этом могучий, как исполин. Могуч не только физически, но и своим отношением к жизни и
людям. Автор статьи рассказывает о непростой судьбе и личной драме выдающегося
художника.
Опарин И. Вокруг белого листа:
Статья
Когда появилась письменность, у человечества
возникла проблема – а на чем, собственно, делать записи? Что только не шло в
ход, но каждый из материалов имел свои недостатки. О первых шагах в развитии
письменности вы сможете узнать из
этой статьи.