ПУБЛИКАЦИИ
В ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ЖУРНАЛАХ
«Дружба народов»
№ 03,2008«Нефть – разумеется, в трубе была нефть. Все трое подозревали это, но ни один не осмеливался произнести, и никто не поверил бы до тех пор, пока через неделю, под вечер, Застрахов не поставил на журнальный столик в кабинете своего соседа бутылку с темной жижей». В городе Вольгинске, в доме номер девять на улице Завражной, начали происходить странные вещи: то вместо воды из крана потекла темно-рыжая жидкость, то все углы заполнила нестерпимая вонь. Мусе пришлось спускаться в подвал… Что хорошего можно найти в подвале? Муса нашел трубу, по которой текла нефть… Путь от воплощения мечты современного человека о личной нефтяной скважине до сумасшедшего дома, оказывается, короток...
Канарейкина Е. Этимология: Стихи
Зарисовки на социальные темы. Тона – мрачные. Настроение – безысходное.
Круговорот семей в народе:
Привычная картина: он – пьет, она – болеет.
У них уже два сына. Он бьет,
она – жалеет.
Заначка в кухне где-то: она – кладет, он – тратит.
Он – бос,
она – раздета. Им все равно не хватит
Руденко Б. Без призора: Статья
В разделе «Публицистика» размышление об одной из больших российских бед – о беспризорных детях, число которых по-прежнему очень велико. Но у власти другие приоритеты, она не спешит с решением этого вопроса. «Понимаю: сейчас не до того. Тогда, возможно, сразу после Олимпиады в городе Сочи?»
Клюев Е. Заметки из-за Бугра: Статья
Писатель Евгений Клюев давно эмигрировал в Данию и теперь с иронией, включающей изрядную долю самоиронии, размышляет о «забугорье» – о жизни там, о ее восприятии эмигрантами, о сложных взаимоотношениях пришельцев и аборигенов, разделенных не границами, но ментальностью. «Несмотря на то что русские предпочитают быть «не как все», их отличает коллективизм. Несмотря на то что европейцы – во всяком случае, датчане – предпочитают быть «как все», их отличает индивидуализм. Между тем как коллектив самостоятельности не предполагает, демократия без самостоятельности невозможна вообще. Только умея ответить за себя, ты имеешь право брать на себя ответственность за других. Не случайно, например, бывшему министру по вопросам семьи и потребления Хенриетте Кьер пришлось однажды подать в отставку: она не справилась с собственным семейным бюджетом, забыла проследить, оплачены ли ее счета за ранее сделанные дорогие покупки! Узнав об этом, никто не сказал: «Все мы люди, с каждым может случиться!» – приговор общества был суров: сначала разберись с собственным потреблением, а потом давай советы другим потребителям».
«Зарубежный роман»
№ 03, 2008
Марио Варгас Льоса. Город и псы: Роман
Марио Варгас Льоса - перуанский прозаик, один из ведущих писателей-новаторов современной латиноамериканской литературы. Родился 28 марта 1936 в Арекипе. Учился в военном училище Леонсио Затем в столичном университете Сан-Маркос. В 1958 получил стипендию в Мадридском университете, и надолго уехал в Европу и США. В 1967, получив Международную премию имени Р.Гальегоса, Варгас Льоса произнес знаменитую речь о тесной связи писателя с общественной жизнью. Впоследствии, воплощая свои слова в действие, баллотировался на президентских выборах в Перу в 1990, но потерпел поражение. Первый роман «Город и псы» произвел в Лиме скандал, повлекший публичное сожжение книги. Изображенные в «правдивой истории» военного училища Леонсио Прадо дикие нравы заклеймили позором всю перуанскую военщину
«Звезда»
№
03,2008
Исакова А. Пастораль. Роман
«Еврейский мир не хочет скандала. Он заполняет театральные залы во всем мире, сочувствует Антонио, презирает Шейлока и в Шейлоке себя. Ему не нужен ваш исправленный Шейлок, маэстро». Знаменитый дирижер и режиссер Марк Сирота одержим идеей снять фильм по мотивам «Венецианского купца» Шекспира. От оригинала его детище будет отличаться трактовкой образа Шейлока – он должен вызывать симпатию, а весь фильм таким образом – стать апологией избранного народа. Загвоздка в том, что Марк намерен делать картину в Израиле на израильские же деньги, но местные власть и деньги имущие не спешат помочь. Марк колесит по Земле обетованной в поисках единомышленников, навещает невесту, встречается с любовницей, вспоминает отца, прославленного музыканта, и размышляет о матери – известной советской диссидентке. Прошлое этой семьи невнятно, набросано, а не прописано, будущее Марка – неизвестно. Как и полагается пасторали – небольшой музыкальной пьесе, звучит она недолго, продолжения темы не будет.
Иванов В. Стихи
Стихи об «отсутствии симметрии», о том, как рушится мир и писатели превращаются в зэков.
«Городок писателей Переделкино»
...Скажите, как из писателя получается зэк?
И когда посадили жену
композитора Прокофьева,
Только что с ней и детьми вернувшегося из-за
границы?
На этом оборвалась любовь его...
А что вообще тогда могло
сохраниться?
Городницкий А.Стихи
В мартовском номере журнала подборка стихов барда – размышлений о творчестве, родине, истории личной и общественной.
Судьба моих предков, как пепел, черна и горька.
Не дай моим внукам,
Всевышний, ее повторить.
Я с раннего детства родного не знал языка,
И нету
надежды, что буду на нем говорить.
С чего начинается горестный этот подсчет
–
С расстрельного рва или груды пылающих книг?
Язык умирает, когда умирает
народ.
Народ умирает, когда умирает язык.
Новикова О., Новиков В. Выпрямители изгибов: Очерк
На этот раз тема «Дневника двух писателей» – упрощение, которому неизбежно подвергается каждый большой художник. В советские годы писатель сводился до текста, сейчас – до фактов личной биографии. «И псевдобиографическая «желтизна», и моралистическая идеализация советского происхождения – это разные виды упрощающего выпрямления тех индивидуальных изгибов, которые определяют линии жизни мастеров. Вычитать проще, чем складывать. «Красные» вычитали из писателя его реальную жизнь, чтобы получить полную свободу манипулирования текстами и конъюнктурного внедрения в них «нужной» идеи. Это прошло. «Желтые» вычитают из писателя созданные им эстетические ценности, описывают его обыденную жизнь без ее высшего смысла. Это пройдет».
«Иностранная литература»
№
03,2008
Грасс Г. Луковица памяти: Фрагменты
книги.
Эти мемуары вызвали в Германии волну негодования. В них Грасс впервые во всеуслышание признался в грехах юности – в том, что служил в войсках СС. Грасса не осудил только ленивый – политики, писатели обвиняли его в двуличии, в корыстном замалчивании нацистского прошлого – якобы он не сознавался из страха не получить Нобелевскую премию – и даже обращались в Нобелевский комитет, требуя лишить классика премии, врученной ему в 1999 году. К чести Нобелевского комитета, он отказался участвовать в публичной порке, и выступил в защиту своего лауреата. Чем автор «Жестяного барабана» так прогневил общественность, не совсем понятно. Грасc далек от воспевания идей нацизма. В «Луковице» он сознается в том, что тогда, мальчишкой, все принимал за чистую монету, искренне восторгался фюрером, и раскаивается, что не сразу сумел оценить суть происходящего. Но с тех пор испытывает чувство вины. «Одно слово перекликается с другим. Долги и вина. Близкие понятия, прочно укорененные в питательной почве немецкого языка. Однако если с долгами можно как-то расквитаться – хотя бы в рассрочку, как это делали материнские должники, – то вина, доказанная ли, скрытая от глаз или даже только предполагаемая, не исчезает. Ее часы продолжают тикать. От нее никуда не деться. Она твердит свою речовку, не боясь повторов, но иногда милостиво позволяет забыть о себе, чтобы перезимовать в ночных снах. Она вроде осадка на донышке, вроде нестираемого пятнышка, неосушаемой лужицы».
Сарамаго Ж. Слепота: Фрагменты романа
«Наконец дали зеленый, машины резво и резко рванулись вперед, но, как
тотчас выяснилось, не все. Первая в среднем ряду стоит как стояла, должно быть,
какая-нибудь неприятность случилась, обычное дело: сдох акселератор,
гидравлика накрылась, заело что-то в коробке передач, заклинило тормозные
колодки, или отошел контакт, а может, просто бензин кончился. Новое скопление
пешеходов, образующееся на тротуарах, видит, как за лобовым стеклом размахивает
руками водитель, слышит, как истошно сигналят ему задние. Одни уже выскочили на
мостовую с намерением оттолкать застрявшую машину с проезжей части на обочину,
другие стучат негодующе в поднятые стекла, а человек за рулем вертит головой
туда-сюда, кричит что-то, и по шевелению его губ можно понять, что он повторяет
одно и то же слово, нет, не одно, а два – два, что подтвердится, когда удастся
наконец распахнуть дверцу: «Я ослеп».
Антиутопия этого
нобелевского лауреата от литературы наконец-то дошла до русского читателя.
В блестящем переводе Александра Богдановского. Жителей города внезапно одного за
другим поражает слепота. Во избежание распространения эпидемии заболевших и тех,
кто общался с ними, власти изолируют в заброшенном здании психиатрической
клиники. Сарамаго ставит персонажей в ту самую ситуацию между жизнью и смертью,
когда за кусок хлеба приходится бороться с себе подобными, и все человеческие
качества проявляются с очевидностью. Ослепшие герои Сарамаго лишены не только
зрения, но и привычных и, казалось бы, неотъемлемых благ цивилизации. Что
осталось – понятно. «Один голый человек остался». Сарамаго, похоже, не стремится
к сюжетной оригинальности, ему как раз важно показать, какой это человек –
подлец ли, герой ли…
Джон Обри. Стихи
Стихи английских поэтов-кавалеров и «Краткие жизнеописания» Джона Обри.
Перевод с английского и вступление Марины Бородицкой. Поэтами - кавалерами
принято называть авторов, которые во время английской революции стали на сторону
короля, а в отличие от коллег, поэтов-метафизиков, в стихах размышляли не о
высоком – они прославляли земные радости. Мемуарист, историк и краевед Джон Обри
был их бессменным летописцем. Он описывал похождения, внешность и образ жизни
своих знакомцев, благородных джентльменов. Но, конечно, запечатлевал не всех, а
только персонажей, на его взгляд, замечательных, знание о которых будет полезно
потомкам.
Записи Обри вел беспорядочно: делал их в перерывах между
дружескими встречами, в разных блокнотах и на листах, попавшихся под руку. Его
жизнеописания далеки от академичных мемуаров, зато портреты ярки и выпуклы. «…Во
время гражданской войны Джордж Уидерз, поэт, бывший капитаном конницы на стороне
парламента, выпросил для себя поместье сэра Джона в Эгеме. Случилось так, что
этот Дж. У. был взят в плен и оказался в большой опасности, так как в своих
писаниях весьма дерзко выступал против короля. Тогда сэр Джон Денем пошел к
королю и просил его величество не вешать Уидерза, но подарить ему жизнь, дабы
он, сэр Джон, «не остался бы самым скверным поэтом в Англии» (о Джоне Денеме).
«Москва»
№ 03,2008
Попов
М. Москаль: Роман
Глава «Стройинжиниринга» Аскольд Мозгалев уехал в Киев налаживать отношения с
украинскими предпринимателями и бесследно сгинул в коридорах местной власти. На
поиски пропавшего бизнесмена отправляются сотрудники его фирмы и младший брат
Дир, временно возглавляющий фирму. Дир – спивающийся интеллектуал, страдающий
комплексом неполноценности по отношению к брату, а еще больше от того, что
вынужден существовать за счет последнего… «Оказывается, Колька и тут сумел надо
мной подняться. Все время, пока я сидел у себя в музее, на кафедре водку пил и
шумно мечтал, он тихо подбрасывал денежку Светке. Не так много, но чтобы на все
хватало.
Я случайно узнал. Он все сделал так, что не подкопаешься. Не хотел
ранить. Самолюбие мое уважал и самолюбование прощал. Я ведь почти открыто
намекал ему: ты, мол, пигмей приземленный, хотя и на «Ауди», а я – человек духа
и интеллектуального полета. А вышло, что все мои штаны, все мои книжки куплены
на его пигмейские деньги, что он на стройке своровал! Потому что на стройке
нельзя не воровать. Он деликатно оберегал мои чувства, а я, как узнал, даже
разрыдался. Вот, думаю, брат так брат».
Екатерина Полянская. Над гладью последней реки: Стихи
Хорошие стихи на вечные темы.
Плачет рожденный в еще не осознанном
страхе,
Вытолкнут в мир непонятно за что и зачем.
В смертном поту, в
остывающей липкой рубахе
Кто-то затих, от последнего ужаса нем.
Посередине
– немного тепла и уюта,
Чуть – обретений и столько же ровно – потерь.
И –
тот же страх, неизбытый, голодный и лютый,
Рвущий с петель на засовы закрытую
дверь.
«Нева»
№ 03,2008
Щиголь Л. Стихи
Нынче июнь приключился в апреле:
Ночью гремят соловьиные трели,
Липы
готовятся цвесть,
Одолевая зевоту тугую,
Жадно в компьютерах ищут
благую
Люди о дождике весть.
Солнышко жарит, злорадно
ликуя,
Столбик термометра шпарит, бликуя,
В панике, в страхе, в
тоске,
Как от обидчиков вверх по канату,
Напоминая собой ординату
—
Стрелку на школьной доске.
Это не в меру поспешное лето
Тоже кого-то
сживает со света —
Крокус, подснежник, нарцисс...
Видимо, птицы, деревья,
цветочки
Не преуспели при поисках точки,
Заданной осью абсцисс.
«Новый мир»
№
03,2008
Афанасьева А. Повесть о детстве:
Проза
Современная проза о детстве. Из авторского
предуведомления: “Игорь Клех в повести о своем детстве выделил отдельную главу
для оправдания темы. Мне кажется очень неудачным слово “оправдание”. Перед кем
он оправдывался и за что? За избитость тематики, что ли? Но все темы одинаково
избиты. Это постмодерн четко постулировал, и ничего с тех пор не изменилось: о
чем бы ты ни написал — это по сути своей уже избито. Хотя … принимая за аксиому
утверждение, что жизнь имеет смысл, и, приравнивая текст к жизни, мы на
основании двух предпосылок без труда получаем другую аксиому: текст имеет смысл.
Это называется обоснование, а не оправдание”.
Березин В. Ностальгия: Рассказы
Четыре новых
рассказа – художественное исследование времени как социо - исторического и,
соответственно, психологического феномена, написанное в авторской стилистике
“реалистической фантастики” Березина. Сюжеты в неком закрытом режимном, ныне
опустевшем, городке, жители которого когда-то занимались строительством
сверхсекретной Ракеты, устанавливается микроклимат – за десять лет ни одного
солнечного дня; или - некий командировочный, едущий из Москвы в Петербург и
распивающий в купе со странно знакомым незнакомцем, вываливается – почти
буквально – из поезда в некую аномальную зону, где время, в том числе и личное
время героя, начинает идти вспять, и т. д.
Доброва Е. Розовые дома:
Повесть
Сегодняшний вариант исповедальной молодежной прозы;
повествовательница - начинающий литератор: “закончив два года назад институт и
перепробовав множество рабочих мест … от бензоколонки (оператор-кассир,
сутки-трое) до пресс-центра президента (ночной мониторинг средств массовой
информации за о-о-очень символическое вознаграждение), я под конец остановила
белку в колесе, и осела на несколько месяцев в частном издательском доме. В
конце концов, где еще приютиться писателю, как не возле книги, думала я”.
Долгопят Е. Рассказы об одиночестве:
Рассказы
Цикл рассказов об отчаянии одиночества, заставляющем
героиню изготовлять, например, фотографии неосуществленных ею поездок к морю,
они же - фотографии любви, которая так и не была прожита ею в реальности, но
фотографии эти сделаны более чем профессионально, они уже сами - реальность:
“Улочка, мощенная белым камнем. Катит мотоциклист. Пешеходы прижимаются к
стенам. Они стоят в арке. Вадим Сергеевич положил руку ей на талию. За ними
аквамарином светится море. Справа от арки — сувенирная лавка: ракушки, бусы,
магниты, керамика. Бусы у нее на шее — из такой лавки, круглые бусы из
прозрачного камня, они очень ей идут” (“Что-то было”). Ну а развитием темы
одиночества в этих рассказах становится мотив усталости от жизни, почти
отвращения к ней - героиня Долгопят ушедшая в отпуск, запирается в своей
квартире, отключив телефон и домофон, и очень скоро обнаруживает, что даже для
похода в магазин за продуктами у нее уже нет сил (“Отпуск”).
Горланова Н, Букур В. Сплошная польза:
Пьеса
Среди действующих лиц этой пьесы – бывший музыкант и
бывшая лесничая, ставшие бомжами, а также двое тележурналистов, которые снимают
про них фильм, оплачивая рассказы водкой и закуской, и терпеливо ожидая
кульминационной сцены – настоящей смерти перед телекамерой одного из героев их
будущего фильма.
Кабанов А. Рукопись в прибое. Стихи
“как его
звать не помню варварский грязный город
он посылал на приступ армии
саранчи
семь водяных драконов неисчислимый голод
помню что на подушке
вынес ему ключи
.. … …”
Наль А. Закатное зрение: Стихи
“…Автострада за домом,
сквозь шиповник шумящая
Авессаломом,
отходит огромным слуховым фантомом
в сторону, противоположную
смыслу.
На другом берегу,
в общем русле витийства,
лежит село “Ни
гугу”,
где весы истории сродни коромыслу.
Капли бензина стекают в
канистру
приусадебного колодца,
превращая козленка
в бородатого
инородца,
по которому сохнет в цветном сарафане Аленка. …”
Храмчихин А. Китайский “велосипед”. КНР. Парадоксы развития:
Статья
Статья об оборотной стороне “китайского чуда” – о
стремительном росте безработицы в Китае, о перепадах в доходах населения и,
соответственно, росте социальной напряженности, об остроте в Китае проблем
демографических, миграционных, экологических и так далее, а самое главное – о
невозможности Китая замедлить стремительное развитие страны, которое не
обеспечено ни уровнем образования населения, ни необходимыми соотношениями
аграрного и городского секторов в экономике, ни наличием развитых
социально-экономических институтов. И, наконец, о том, что все более реальной
становится перспектива, в которой Китай попытается решать свои внутренние
проблемы при помощи войны с Россией (“Чем бы ни занимались китайцы в России,
особенно в ее дальневосточных областях, они преисполнены сознания, что они лишь
временно мирятся с „исторической несправедливостью”, выражающейся в
принадлежности Приморья и Приамурья России”, “Китайцы станут второй по
численности национальной группой населения России со всеми вытекающими из этого
последствиями”).
Козлов В. Внутренние пейзажи Олега Чухонцева:
Статья
“В последние десятилетия русская поэзия оказалась, как
никогда, открытой для мирового поэтического опыта, что наложилось на ситуацию
полной свободы эксперимента. В результате возник образ “многоязычной”,
принципиально фрагментарной и даже дискретной современной русской поэзии. …
Ситуация запрограммированного многообразия по-новому проблематизирует вопрос
выживания в поэзии творческой личности. Нужно ли понимать поэзию как “ворованный
воздух” во времена, когда ничего не запрещено? Нужно ли самой поэзии все, что
теперь “не запрещено”? Повод переосмыслить такие весьма трудные, но необходимые
вопросы дает обращение к состоявшимся поэтическим языкам, в которых особенным
сочетанием новаторства и традиционности выразилось существо современностив
современной русской поэзии. К таким языкам, без сомнения, относится и поэзия
Олега Чухонцева.
«Октябрь»
№
03,2008
Левитин М. Последнее дыхание героя:
Роман
«Я слышал их галдеж, видел овец, видел облака из-под прикрытых век, понимал, что пропускаю подробности мира, но ничего не мог с собой поделать, мне было просто страшно, я уже успел узнать, что такое страх. Страх потерять жизнь. Пусть мне не говорят, что такое возможно, не поверю. Лучше не рождаться, если знаешь, что ее возможно потерять. Ничего. Ничего. Я наверстаю. Я когда-нибудь наверстаю в другом месте, в другой жизни». Писатель, режиссер, художественный руководитель театра «Эрмитаж» взялся за болезненную тему – он размышляет о смерти, потерях и том, как тяжелый недуг близкого человека меняет окружающих. В героях его очень личного (даже читать порой неудобно – как будто, подглядывая в замочную скважину, наблюдаешь за чужой агонией) повествования угадываются недавно ушедшие известные артисты.
Березовчук Л. Реальность и человек в арт-хаузном кинематографе: Статья
Интересная статья, для неспециалиста – источник ценных сведений. Можно наконец-таки разобраться в том, что такое арт-хауз и чем он отличается от кинематографа жанрового и авторского. А главное, убедиться на примерах – критик анализирует картины Ларса фон Триера, Киры Муратовой, Эмира Кустурицы и др. «Назойливое навязывание общественному сознанию того, что «несмотрибельный» арт-хаузный визуальный продукт следует по-прежнему именовать «фильмом», «искусством кино», подсказывает: деятели арт-хауза, похоже, понимают, что они создают антикино. Закономерно, что подобная экранная продукция оттолкнет от себя массового зрителя. Естественно также, что подавляющая часть аудитории, особенно молодежной, окончательно покинет кинозалы и навсегда застынет перед монитором компьютера, сублимируя свою потребность со-творческого сопереживания в зуде интерактивной возни с компьютерным изображением. Эти – прямо-таки лежащие на поверхности – соображения наводят на мысль, что кинематографический арт-хауз отнюдь не является феноменом только художественной культуры. Он еще каким-то образом связан с мирами большой политики и большой экономики».
Алейников В. В морок немых лет: Стихи
У Алейникова есть талант поэтизировать реальность так, что самые обычные предметы становятся одушевленными.
День к хандре незаметно привык,
В доме слишком просторно, –
Дерева,
разветвясь непокорно,
Не срываясь на крик,
Издают остывающий
звук,
Что-то вроде напева,
Наклоняясь то вправо, то влево
Вслед за
ветром – и вдруг
Заслоняясь листвой
От неряшливой мороси, рея
Как во
сне – и мгновенно старея,
Примиренно качнув головой.
«Роман газета»
№
02,2008
Дегтев В. Проза последних лет:
Повесть
Вячеслава Дегтева называли русским Джеком Лондоном,
присуждали перстижные литературные премии. Повести «Белая невеста» и «Нечаянная
радость» опубликованы незадолго до внезапной кончины
писателя.