ПУБЛИКАЦИИ
В ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ЖУРНАЛАХ
«Дружба народов»
№ 11,2007
Азольский А. Маргара, или расстреляйте меня на рассвете: Повесть
«Однажды, начальник лаборатории застукал в темноте, за камерой влажности, целующихся. Нравоучений и оргвыводов не последовало. Правда, институтская стенгазета упомянула что-то о ненормальном климате на участке климатических испытаний, но кто читает стенгазеты: новым повеяло, с культом личности лет десять назад покончено, а какая-то там «оттепель», о которой кто-то что-то говорил, до подвала так и не дошла, но что-то все-таки потеплело, говорить стали смелее». Повесть о непростых, усугубляемых пьянством, манией преследования, страхом перед органами, отношениях советских инженеров друг с другом, иностранными гражданами и реальностью. Автор располагает следующими персонажами: партгрупорг, она же – инженер из НИИ, ее коллега и любовник, ее сестра – библиотекарь из ГРУ, влюбленная в интуриста (то ли разведчика-шпиона, то ли контрразведчика), сам интурист… Оригинальных сюжетных ходов от такого набора не ждешь. Сюжетная линия здесь то заматывается в клубок, то завязывается в морской узел, повторяя метания героев: с Беговой – в Рабочий Поселок, с Кутузовского через Дорогомиловскую – в центр, на Тверскую или Таганку, оттуда – на Хорошевку, снова на Беговую, и так по кругу. Жаль, ей так и не стать нитью Ариадны ни для героев, ни для читателя – в конце, не выдержав прилагаемых автором усилий завернуть покруче, сюжетная линия попросту рвется, оставляя читателя в недоумении: «Что это было? И о чем?»
Курдаков Е. Баллада перевода: Стихи.
Перевожу поэта,…
Догорает Зима ли, жизнь, – моя ли, не моя,
–
И светлым снегом небо истекает,
И стынет раскаленная
земля».
Поэт и переводчик с казахского Евгений Курдаков описывает творческий процесс, а, получается – ставит диагноз. Профессиональная «болезнь» интерпретатора – раздвоение (заканчивающееся порой растворением) личности. Она возникает в результате попыток совместить, казалось бы, несовместимое – переводить «дыханье на дыханье», своими словами выразить чужие мысли, чувства, стараясь максимально соответствовать оригиналу, и в то же время оставаться собой. Тем, кто хоть раз пытался переводить, ясно – диагноз точный:
Я растворен…
Я
где-то без возврата,
Без облика еще и без лица,
вся моя награда и расплата
–
Все тот же снег и ветер без конца.
Каграманов Ю. Как уберечь луну от волков: Статья
«Исторический опыт показывает: чем больше мусульманин является мусульманином, и чем больше христианин является христианином, тем легче дается им сожительство и сотрудничество. Ибо в основе обеих религий – вертикаль, устремленная к неземному Отцу, общему для христиан и мусульман». В наше время ислам превратился в идеологию экстремистов, но «проповедуемые» ими идеи дискредитируют Коран, поскольку извращают его истины. По мнению публициста, ислам (луна – его символ) сам сейчас нуждается в защите от экстремистов – «разноцветных волков, которые тянутся ее (луну) проглотить». Единственное противодействие «волкам» – полноценное духовное образование мусульман, позволяющее критически относиться к интерпретациям религиозных самоучек, проповедующих «одичавший» ислам. По этой логике, российские власти, чтобы защититься от ислама, должны его защищать: способствовать, например, улучшению мусульманского школьного образования, разваленного большевиками и до сих пор находящегося в плачевном состоянии.
«Зарубежный роман»
№ 11, 2007
Лаури М. У подножия вулкана: Роман
Выдающийся канадский писатель Малькольм Лаури написал в своей жизни немного. Но один только его роман «У подножия вулкана» сделал его известным всему миру. Лаури работал над романом долго и напряженно. Роман отличатся непростой композицией и запутанным сюжетом.
«Звезда»
№ 11,2007
Гоар Маркосян-Каспер. Пенелопа пускается в путь: Роман
Героине с литературно-говорящим именем Пенелопа, в отличие от эпической сосестры, не сидится дома: из Еревана она отправляется в Москву, а дальше – по Европе, навестить родственников, посмотреть на мир и, если повезет, встретить своего Одиссея. Царь Итаки, правда, у нее уже есть, но она пока об этом не знает. По антигомеровской логике автора, он дожидается ее дома. Пенелопа – интеллектуалка, разглядывать через призму ее почти стерновской иронии Германию, Францию, а заодно – Армению и Россию интересно. Но не легко. «Предложения у тебя, как река, – говорит героиня своей сестре-писательнице, – нырнешь туда, и несет, несет, неизвестно, выплывешь или утонешь...» Но это вовсе не о книгах вымышленного персонажа, а о прозе самой Маркосян-Каспер.
Подопригора Б. Стоит ли испытывать армию на этнический излом… и вообще испытывать терпение армии?: Статья
Сейчас о проблемах нашей армии говорят многие. Большинство ораторов – гражданские. Взгляд автора, полковника запаса, заслуженного военного специалиста, – взгляд изнутри. Посмотреть на то, как «служат русский и нерусский», разобраться в том, существует ли в армии «национальная» проблема на самом деле, или это спекуляции злободневными проблемами доморощенных социологов, он предлагает из казармы и штаба. Точка зрения автора заключена в очевидном ответе на вопрос, вынесенный в заглавие.
Травина Е. Старые мифы о главном: Статья
Процесс созидания государства, поиска самоидентификации, в котором существует сейчас и Россия, всегда происходит с оглядкой на мифологизированное прошлое.
«В обществах с модернизированной экономикой и устоявшимися демократическими традициями регулирование общественных отношений обычно выходит из мифологического пространства». Мы же все еще живем в пространстве мифа. Основных мифов шесть: о защите границ и врагах, об исключительности, о государе, о непобедимости, о добром царе и лукавых боярах, о славянском происхождении. И, похоже, только тогда мы преодолеем переходный период, когда научимся отделять миф от реальности и осознанно перестанем воспроизводить одни и те же мифологические образцы, порождающие порочные круги в российской истории…
«Знамя»
№ 11,2007
Одиннадцатый номер – концептуальный. Он предлагает увидеть советскую историю как, сумму личного опыта разных людей. Этот выпуск состоит по большей части из мемуаров – произведений жанра заведомо субъективного. Как сказал в одном из своих романов английский писатель Джулиан Барнс: «История – это ведь не то, что случилось. История – это всего лишь то, что рассказывают нам историки». И очевидцы. Никакой другой истории нет.
Карякин Ю. Перемена убеждений: Отрывки из дневника
«Помчался домой. Надо дописать выступление…бьюсь над текстом. Ира смотрит и записывает на видео все выступления и вдруг кричит: «Юра, Сахарова убивают»… Заготовленное выступление летело к черту. Надо было отвечать и защищать Сахарова. Времени оставалось в обрез». Критик, философ и публицист Юрий Карякин – из тех, кто (вместе с Юрием Афанасьевым, Александром Яковлевым и др.) стоял у истоков новой российской демократии. Он активно участвовал в общественной и политической жизни страны и стал свидетелем событий, изменивших ход отечественной истории. В книге, основу которой составили дневники автора, рассказывается об Александре Солженицыне и академике Сахарове, о годах перестройки и гласности, о ГКЧП и ельцинской эпохе.
Комарова Т. Отец: Рассказ
«…Сколько длинных бессонных ночей провели мы с матерью, когда, выпив, под наплывом пережитого тосковал и бился он до рассвета, перебирая лоскуточки горькой своей жизни. Отходил медленно, становился вялым. Садился на лавку, мелко дрожал, дергающимися руками тянул в разные стороны майку, начинал зябнуть. На слова, скоро ли угомонится и даст покой, кричал: – Не трогайте фронтовика! И с силой кулаком по груди: – Здесь же все истерзано!»
Рассказ «Отец» - это история человека, пережившего войну, и свидетельствующего об очевидном – война, ставшая личным опытом, даже в случае победы, и с течением времени не перестает быть трагедией. Такая точка зрения, взгляд изнутри, ни в чем не противоречащий официальной версии событий, обесценивает пропагандистскую героику уже самим фактом своего существования: ужас в том, что любая война – всегда чей-то личный опыт.
Хапченко В.Стихи
Поэт Вячеслав
Харченко примеряет на себя мировые катаклизмы:
Всё Чечня, всё Сербия,
конкистадоры.
Это я стрелял в непокорных инков,
плавил в золото Амазонки
джунгли,
рвал одежду на готских девках…
Зиник З. Иерусалимский квартет: Повесть
Повесть-воспоминания Зиновия Зиника “Иерусалимский квартет” посвящена памяти поэта Леонида Иоффе (1943?2003), в 1972 году уехавшего из России.
Рахаева Ю. Памяти Володи: Эссе
Эссе Юлии Рахаевой “Памяти Володи” рассказывает о том, как в 90-е спились герои предыдущих десятилетий ? геологи, оказавшиеся в новой реальности социальным балластом.
Иванова Н. Мифотворчество и мифоборчество: Статья
Статья Натальи Ивановой рассказывает о псевдонаучных исследованиях Т.Катаевой “Анти-Ахматова” и “рядового читателя” В.И.Сафонова о Пастернаке, как типичных явлениях нынешней вседозволенности, когда на слонов отечественной поэзии спущены своры мосек.
«Иностранная литература»
№ 11,2007
Травьесо Серрано Х. Дожди в Гаване: Роман.
История любви хинетеры и интеллектуала. Финал предсказуем. Серрано с самого начала не скрывает: кончится плохо. Привлекают «странные сближенья». События разворачиваются на Кубе. И если пейзаж чужой, то антураж отечественный, еще не забытый: «…мне хотелось купить немного ветчины у Конрадо и ром у Мигеля, заведующего магазином, который сбывал налево часть алкогольной продукции, предназначенной для продажи населению. Надо было спешить, Мигель не любил заниматься такими делами во время отоваривания карточек. К тому же вырастала большая очередь, и приходилось ждать часами. Я торопливо оделся и вышел на улицу. Увы, от магазина длиннющей змеей уже вилась очередь». Видимо, стремление пролетариата к лучшей жизни, воплощенное в политический режим, основанный на идеях марксизма-ленинизма, нивелирует порой даже национальные, климатические и прочие различия. Вопреки мнению классика все несчастные – несчастливы одинаково.
«Москва»
№ 11,2007
Агеев Б. Рассказы
Действие рассказов Бориса Агеева «Мастер спорта» и «Жакан» разворачивается на фоне камчатских пейзажей. Персонажи – рыбаки, охотники, егеря. И новички – Алексей и Виктор – молодые люди, недавно попавшие в этот мир, и не успевшие еще обвыкнуться в нем. Алексей как будто бы со стороны наблюдает за действием окружающих его мужчин. Виктор включен в происходящее, но его связывают с другими персонажами какие-то особенные, не совсем понятные читателю отношения. Писателю, думается, непонятно, что читатель может недоумевать, – он гнет свое, накаляя атмосферу, не жалея никого. Но, удивительное дело, все впустую – развязку обоих рассказов Агеев выводит за рамки действия, и в том, и в другом случаях – она в заключительных словах «от автора». Русская литература – материя тонкая, и ни в чем нельзя быть уверенным абсолютно: если есть ружье, совсем не обязательно, что оно выстрелит.
Бобров А. Слышу в ветре призывную медь: Стихи
Я разлюбил
Москву. Она – чужая:
Святую часть моей большой земли,
По камешку, по капле
разрушая,
До города-мутанта низвели.
В поисках того, что было когда-то в Москве, но исчезло из современной столицы – тепло, уютные дворы, смена настроений – лирический герой отправляется в путь по дорогам России. В Малоярославец, в Конотоп, на Оку и Дон и т.д. И что же?
Возвращаюсь в
столицу, к тебе
К холодам и деревьям безлистым, Небесплодным мечтам о
тепле
И свободным, излюбленным мыслям.
«Нева»
№ 11,2007Полякова Н. Стихи
Перед зеркалом в час золотого закатаСтоляров А.Маленькая луна: Роман
В ноябрьском
номере - начало романа «Маленькая луна» Андрея Столярова: "Жизнь
течет не так, как задумываешь, а так, как ей нужно. Предугадать ничего нельзя. В
четырнадцать лет с Ариком произошел странный случай. Однажды, пролистывая
“Неведомую страну”, взятую им случайно, по рекомендации библиотекаря, он вдруг
увидел прозрачный легкий туман, застилающий комнату, почувствовал биение сердца,
внезапно поплывшего в пустоту, а когда осторожно, чтобы не сдернуть видение,
поднял глаза..."
Краснов М. Стихи
Еще тепло в листве зеленой
плоти,
И далеко до первых зимних вьюг.
А журавли, слетевшись на
болоте,
Решают, как им двигаться на юг.
Здесь не приемлют выкрики
пустые
И сразу в шею клюнут болтуна...
Ступает осень по лесам
России,
Извечными заботами полна.
И на полях от края и до
края
Неистребимый добрый шум работ...
Я тоже урожай свой собираю
И как
журавль, готовлюсь в свой полет.
«Новый мир»
№ 11,2007
Николаева
О. Полет шмеля: Рассказ
Новейшая “деревенская проза” - история
деревенской женщины, рассказанная столичной поэтессой - автором и, одновременно,
персонажем рассказа. Автор оспаривает предложенными нынешней цивилизацией
критериями в оценки женщины – вариант Николаевой: “Вот она — русская женщина:
вроде и измученная, и униженная, и нищая, а все эта тайная радость в ней живет,
плещется внутри, как серебряная водичка на блюдечке. Отчего она, эта радость, —
бог весть, безотчетна, беспричинна...” «И все же меня продолжало томить сознание
того, что я была причастна к Шуркиной смерти: все мне мерещилась непреложная
связь между героем и прототипом, между той реальностью и этой, и обе сходились у
Шуркиного гроба. Но – каким образом?» О мистике в отношениях литературы и жизни.
Может ли смерть, придуманная и описанная в рассказе, убить реального прототипа
персонажа? И как к такого рода совпадениям относиться верующему
автору?
Успенский В. Апология математики, или О математике как
части духовной культуры: Статья
Из авторского вступления:
“Вспомним изумление доктора Ватсона, обнаружившего ... что Холмс не знал, что
Земля вертится вокруг Солнца. И даже считал знать это совершенно излишним. “Ну,
хорошо, пусть, как вы говорите, мы вращаемся вокруг Солнца, — возражал Холмс. —
А если бы я узнал, что мы вращаемся вокруг Луны, много бы это помогло мне или
моей работе?”. Вот здесь очень важный момент. Холмс признаёт нужным знать только
то, что может быть использовано в практических целях. Ватсон считает — и,
очевидно, исходит из того, что читатели его записок разделяют эту его точку
зрения, — что некоторые знания являются обязательными независимо от их
практического применения. При всём уважении к великому сыщику, согласимся с
доктором. Итак, есть определённый объём непрактических знаний, обязательный для
всякого культурного человека. Роль математики в современной материальной
культуре, а также роль её элементарных разделов в повседневном быту достаточно
известны, и об этом можно позволить себе не говорить. В этом очерке о
математике, как о части культуры духовной.
Десятников В.
Собиратель: Очерк
Очерк о «собирателе» предметов искусства
Феликсе Евгеньевиче Вишневском, итогом деятельности которого «явилось создание
Музея В. А. Тропинина, и московских художников его времени, который он подарил в
1969 году родному городу — Москве. На это ушла вся жизнь без остатка». «Все те
безобразия, которые творились, да и по сей день творятся, в нашем Отечестве, в
части закулисной борьбы святынями, считал Ф.Е.Вишневский, во многом объясняются
тем, что широкая художественная общественность, не имея каталогов, не может
контролировать подобные сделки». Статья об искусствоведе и собирателе Феликсе
Евгеньевиче Вишневском, вернувшем в музеи России многие числившиеся утраченными
после революции шедевры как отечественных, так и иностранных мастеров.
Вишневский, обладавший феноменальным искусствоведческим чутьем, позволявшим ему
в куче хлама разглядеть шедевр, нередко находил сокровища в буквальном смысле на
помойках…
Шульпяков Г. Цунами.
Роман.
Окончание романа
Ключарева Н. Один год в
Раю: Рассказ
Сегодняшний вариант молодой прозы, ориентированной
на публицистические метафоры. Герой рассказа, которому в финале предстоит стать
символической «опорой Родины», повинуясь порыву, за ящик водки покупает дом в
глухой разоренной деревне под названием Рай, а затем, неожиданно для себя
бросает свою городскую жизнь, и поселяется в этой
деревне.
Кенжеев Б. Из книги счастья: Вольная
проза
Лирическая проза известного поэта про свое московское
детство на рубеже 50-60-х, содержащая вставные главы с размышлениями о природе
литературного творчества - “творец в душе поэта уживается с самым обыкновенным
человеком, порою даже и весьма заурядным. Своеобычность поэзии по
сравнению с другими разрядами искусства, думается, состоит в особой роли автора
... Сочинитель прозы — всегда в известном смысле сверхчеловек, обладающий
самодержавной властью над своим материалом, — а это означает, что он не может
позволить себе сомнений, метаний, отчаяния. И личность его поневоле уходит на
второй план. Поэт в этом смысле более избалован, самое важное для него — это
выразить собственную душу, со всеми ее изгибами. ...Нет, не хочется — да и не
можется — поэту менять свою свободу, свою беззаветную любовь к самому себе на
ремесло, требующее куда большей отстраненности».
Полетаева Т.
Гербарий: Стихи
Ветер облако гоняет
Над моею головой,
Всю
неделю поливает
Дом с кустами и травой.
А за домом и над лугом,
Там,
где радуга-дуга,
Солнечно, светло и сухо —
Лишь над нами облака.
Коли в
жизни мало счастья,
Значит, повезет к концу.
Вороны кричат к
ненастью,
Дождь стекает по лицу.
День за днем и год от года
Ветер гонит
облака,
То не просто непогода —
Это бед моих
река.
Погорелая Е. Встреча с пустотой:
Этюды о женской любовной лирике трех поколений
Современная
женская любовная лирика как выражение некоего глобального сдвига в наших
взаимоотношениях с бытийными понятиями. Сдвиг этот, по мнению автора, вызван
сменой эпох («распалась связь времен» и далее, по тексту). Автор сопоставляет
поэзию представителей трех поэтических поколений: Марии Галиной и Ирины Евсы,
как поэтов, формировавшихся в 70-80-е, а затем выброшенных в «пустоту» и
вынужденных заново искать экзистенциальные опоры; Елены Лапшиной и Полины
Барсковой, как представительниц 90-х, для которых «уже прорисовываются на
горизонте некие образцы — культ красоты, культ свободы, подсвеченные западной
дымкой»; и, наконец, двадцатилетних Юлии Идлис и Анны Русс, не ведающих
уже той остроты «исторической рефлексии», и находящих собственные точки опоры, в
частности, автор отмечает происходящий в этих поэзии «процесс обретения плоти —
именно обретения, а не познания - становится первой метой, центральным
действием поэзии поколения двадцатилетних, и это ни в коем случае не
художественный прием, а единственная возможность сказать правду о себе и о мире,
предельную правду человеческой личности, делящейся на части». Стилистика статьи
ориентирована на литературное эссе, с предпочтением метафоры
литературоведческому термину, и с обретенной новым поколением критиков
свободой высказывания.
«Октябрь»
№ 11,2007Пьецух В. Русаки: Эссе
Автор апеллирует к истории
русского народа как к собранию корневых свойств, которые только и могут стать
залогом нашего выживания. Используя тягу людей к пророчествам, Пьецух пытается
предсказать будущее.
Возвращение Чичикова:
Эссе
К чему это приведет, видно из эссе «Возвращение Чичикова».
У Гоголя Чичиков – подлец, но ведь «инструментарий подлеца» Чичикова сегодня –
это способы повседневного буржуазного выживания.
Ремизова М.
Конец карнавала: Статья
Мария Ремизова в статье “Конец
карнавала”, рецензируя роман Алекса Мая “Год Т”, предлагает не ходить за
идеальным временем далеко. При всей своей кажущейся близости 90-е оказываются
удивительно нам чужеродны. Время, о котором напоминает Алекс Май, – время
свободы, «когда все вдруг очнулось, ожило и забурлило», «когда люди вокруг
казались молодыми и легкими, и время неслось так быстро, что захватывало дух и
звенело в ушах», время «сакрального карнавала», – закончилось. Впрочем, Ремизова
на этом не останавливается. Развивая мысль, она утверждает, что сегодня, на
наших глазах, активно идет реставрация совка. В таких условиях единственный
козырь, которым мы обладаем, – это память. Память о самом фантастическом
времени, которое у нас было.
Найтман А. В поисках правды и
крови: Рассказ
Вот в рассказе Анатолия Найтмана повествователь,
как это с ним часто бывает, с ходу ввязывает нас в рассуждение. Совсем
отвлеченного свойства – впутывая нас в задачу с тремя неизвестными. Если каждого
из этих персонажей принять за икс, то есть – дано в произвольном условии –
наделить именем «Франсуа Виллон», то настоящий «Виллон» в ответе суммирует черты
и биографии всех троих. Сюжет двойничества направляет нас на последовательное
повествование о миграции судеб. Фигура удвоения, «франсуавиллоновский» след «В
поисках правды и крови» приведут к главному герою, повторившему именем
Мандельштама (из-за игривости следователя, владевшего делом и судьбой его
семьи), а после продублировавшему самого себя в новом, как будто более личном
имени отца Иосифа, толкующего о христианской задаче жизни пустому деревенскому
храму. История жизни имен, скитания знаков – теневой лик общеизвестного,
«франсуавиллоновская» фантазия в перипетиях задокументированных
судеб.
Волгин И.Русский язык как русский дом:
Статья
Во вступительном слове к подборке «Русский язык как
русский дом» Игорь Волгин говорит о языке как о «способе существования
нации». Непростой языковой ситуации в нынешней Украине посвящена работа Адиле
Эмировой. Негативные влияния на развитие языка изучает Александр Бушев.
Рассказывает о примере современного существования литературных музеев Олег
Слепынин.
«Роман газета»
№ 16,2007