ПУБЛИКАЦИИ В ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ЖУРНАЛАХ

«Дружба народов»

№ 12,2007

Мамаева  И. С дебильным лицом: Повесть

«Татьяна сходила в магазин, купила продуктов – ей хотелось устроить что-то вроде романтического ужина при свечах. Часы тикали. Татьяна сидела в темно-синем длинном платье, открывающем спину, в изящных туфельках, накрашенная, за накрытым на две персоны столом, с вином и свечами. Восемь, полдевятого, девять…» В эпиграфе какая-то Аннушка просит Ирину написать повесть о любви, потому что ей срочно нужно все об этом знать…  Получилось правдоподобно, по-житейски: незатейливо (ткань романа состоит из «элементарных частиц» отношений: «позвонит – не позвонит», «придет – не придет»), одновременно очень сложно, и действительно познавательно – если и не обо всех превратностях нежного чувства, то о многих. О том, что любви все возрасты покорны. Что все ее ищут. Умственно отсталые дети - сироты. Взрослые мужчины и женщины. Студенты... В хитросплетениях человеческих чувств сложно разобраться, оттенки переживаний трудно различить. Единственное, что наверняка удастся понять Аннушке, – у влюбленных людей всегда «дебильные лица»: то ли болезненно глупые, то ли безумно счастливые.

Елагина Е. Между совой и жаворонком: Стихи

Хорошие стихи о времени и пространстве, которые принято называть жизнью, и о безвременье и бесконечности, именуемых «творчеством».

«От прозы кайф другой, но и его не хватит
  Ту жажду утолить, наполнить черный ров,
Когда, как вал, волна девятая накатит, 
И думаешь, дрожа, что не спасет ни кров.
Ни тысячи томов и снов библиотеки,
Ни мании ума. Ни ужас быть смешной…»

Джин Я. Поцелуй воды. Стихи

Пронзительные стихи о любви и боли утраты, написанные американской поэтессой грузинского происхождения в память об отце Нодаре Джине.

«Я воскресаю.
Я иду ко дну. 
Я покидаю, словно аист, крышу.
 Настроенная на твою волну, 
я больше ничего уже не слышу».

Теракопян Л. Литовский конспект, или Погружение в Атлантиду Статья

Критик размышляет о литовской литературе – предмете, широким современным читателем вряд ли хорошо изученном. В частности, речь идет о писателях – Йонасе Авижусе, Миколасе Слуцкисе, Альфонсасе Беляускасе и др. Их книги дозированно поступали в Россию в советские годы, вроде бы бодро потянулись сюда в перестроечные годы… Но сегодня эти имена в РФ практически не известны.

«Зарубежный роман»

№ 12, 2007

Лаури М. У подножия вулкана: Роман (продолжение)

Выдающийся канадский писатель Малькольм Лаури написал в своей жизни немного. Но один только его роман «У подножия вулкана» сделал его известным  всему  миру.  Лаури работал  над романом долго и напряженно. Роман отличатся непростой композицией  и  запутанным сюжетом.

«Звезда»

№ 12,2007

Гандлевский С.Очкарику конец: Стихи

Очкарику наконец
овчарку дарит отец.
На радостях двух слов
связать не может малец.

После дождя в четверг
бредешь наобум, скорбя.
“Молодой, — кричат, — человек!”
Не рыпайся — не тебя.

Почему они оба — я?
Что общего с мужиком,
кривым от житья-бытья,
у мальчика со щенком?

Где ты был? Куда ты попал?
Так и в книжке Дефо
попугай-трепло лопотал —
только-то и всего.

И по улице-мостовой,
как во сне, подходит трамвай.
Толчея, фонарь на столбе.
“Негодяй, — бубнят, — негодяй!”
Не верти, давай, головой —
это, может быть, не тебе.

«Знамя»

№ 12,2007

Сенчин Р. Лед под ногами: Роман

Лирический герой, бывший рок-музыкант и бунтовщик, к тридцати-тридцати двум годам смирился с положением вещей, вошел в ровный, спокойный ритм, который еще в годы застоя улегся в формулу “дом?работа?гастроном”. Но из провинциального сибирского города как снег на голову является друг юности, который никак не может ужиться с тем, что их поколение пробурлило свою молодость впустую, их “заели” старшие и оттискивают от активной политической жизни молодые. Он ходит по разным молодежным клубам, примеряет на себя разные формы протеста, но, убедившись, что наивных юношей и девушек используют в своих наполеоновских целях вожди, уезжает ни с чем домой. У героя же, вздохнувшего с облегчением, что с отъездом друга вновь налаживается уютный ритм, этот ритм внезапно трагически рушится.

Русаков Г. Через трещины времени: Стихи

Размышления о прошлом, настоящем и будущем России. Автор не скрывает пессимистических настроений: прошлое привело к существующему сейчас «разладу бытия», который,  в свою очередь, не сулит ничего хорошего в будущем.

«Нас мало для страны. Мы гибнущий посев.                                                                                                       Эй, хазарянок нам с их многоплодным чревом!                                                                                           Пускай они придут и сядут, обрусев,                                                                                                                                           тетёшкать татарчат под вологодским древом.                                                                                         Россия, ты умрешь и встанешь в новой боли.                                                                                                       Тебе неблизкий путь, зато наверняка                                                                                                               взойти твоим хлебам, одеться вечной голи.                                                                                                             В полупустой стране что бабам не рожать?                                                                                                                Тут места сорванцам – от моря и до моря.                                                                                                                      Но только никуда потом не убежать                                                                                                                                                ни для иной любви, ни для иного горя…»

Храмчихин А.Путешествие из Москвы в Россию: Статья
Москва – не Россия. Автор знает это не понаслышке – по долгу службы он побывал во многих регионах РФ, и заметил: столичные стереотипические воззрения на остальную Россию не выдерживают испытания реальностью. В частности, националистические настроения совсем не так сильны на российских просторах, как это представляется в столице. Да и вопреки московскому мнению народ в стране живет сейчас лучше, чем в советское время. Показательно, что чем дальше от Первопрестольной, тем благополучнее – «самое тяжелое впечатление производит отнюдь не сибирская глушь, а области, непосредственно прилегающие к Московской.  Москва просто «высасывает» отсюда все живое, и людей, и деньги». Автор очерка создает выпуклую картинку страны, но подчеркивает, что не претендует на истину ни в последней, ни в первой инстанции. «Я лишь описал СВОЮ Россию. У меня она вот такая».

Давыдов Г.Возьми меня в Египет: Рассказ
Повествование рассказа Георгия Давыдова “Возьми меня в Египет” ведут, каждый от первого лица, два героя: Он, египтолог, тонкий ценитель древней красоты, и Она, студентка, обладающая поразительным сходством с египетской царицей. Любовь настигает их в Египетском зале Музея на Волхонке.

Рудис Ю.Стихи
Общее название подборки стихотворений Юрия Рудиса “Атлантида” неслучайно. Памятью о сгинувшей земле пронизано самоощущение поэта и в наши дни:
У стен городских обречённых
движеньем космических тел,
играл он за белых и чёрных,
покуда с доски не слетел.

 «Иностранная литература»
№ 12,2007
Тема 12-го номера – «Писатель путешествует». В книжке собраны эссе литераторов отечественных и зарубежных, современных и живших несколько веков назад. Читателю предлагается перемещаться с писателями в пространстве, и даже во времени, с тем, чтобы проверить тезис, выдвинутый неутомимым вояжером Петром Вайлем во вступительном «Слово в пути»: «Путешествие – вовсе не поиск незнаемого. Путешествие – способ самопознания».

Ковалевский В. Авторский вечер: Рассказ.
В рассказе польского прозаика повествование ведется от лица некоего солидного господина, знаменитого писателя, направляющегося в городок Алленштайн провести там авторский вечер. «Он ехал в этот город за двумя границами не столько ради экзотики Восточной Пруссии, сколько по той причине, что не умел отказывать настойчивым просьбам, – недостаток, с которым он безуспешно пытался бороться десятки лет. Министр фон Каниц, родом из тех краев, так досаждал ему телефонными звонками и письмами, что в конце концов пришлось сдаться». Поездка не предвещает автору «Будденброков» и «Волшебной горы» (почтенный литератор окажется не кем иным, как Томасом Манном) ничего интересного. Но на тебе – в толпе встречающих на перроне он замечает свою бывшую любовницу…

Кэрролл Л. Дневник путешествия в Россию в 1867: Фрагменты книги.
Еще одно заграничное воспоминание о России. Это отрывки из путевого дневника клирика Чарльза Латуиджа Доджсона, более известного под псевдонимом Льюис Кэрролл, запечатлевшего детали визита автора «Алисы» в Россию в 1867 году. Основное место действия – Москва: «5 или 6 часов мы бродили по этому удивительному городу – городу белых и зеленых кровель, конических башен, выдвигающихся одна из другой, словно в подзорной трубе, городу золоченых куполов, где, словно в кривом зеркале, отражаются картины городской жизни; городу церквей, которые снаружи похожи на кактусы с разноцветными отростками (одни венчают зеленые почки, другие – голубые, третьи – красные с белым), а внутри все увешано иконами и лампадами и до самого потолка расписано красочными фресками; и, наконец, городу, где мостовые изрезаны ухабами, словно вспаханное поле, а извозчики требуют, чтобы им надбавили 30 процентов, «потому как сегодня Императрица – именинница».

Сонтаг С. Ожидание Годо в Сараеве: Эссе
Писательница вспоминает, как ставила пьесу Беккета с полуголодными артистами в осажденном и полуразрушенном Сараеве. «Часто задавали мне и другой вопрос: кто пойдет смотреть «В ожидании Годо»? Да те же, кто пошел бы смотреть «В ожидании Годо», если бы не было осады. Как талантливые артисты остались в Сараеве, так осталась и культурная публика. Разница только в том, что и актеров, и зрителей по дороге в театр и из театра может убить или изувечить пуля снайпера или мина».

Тобайас Джордж Смоллетт. Путешествие по Франции и Италии: Фрагмент книги.
Знаменитое «Сентиментальное путешествие» оптимист Стерн написал, пародируя гораздо менее известную современному читателю книгу пессимиста Смоллетта. «Такого понятия, как чистоплотность, в этой стране не существует.  Еще больше, чем чистоплотности, этому народу не хватает утонченности – следствия чистоты ума. Им совершенно неведомо, например, то, что зовется у нас благопристойностью.  Итальянская signora, нисколько не стыдясь, сообщит вам, что в такой-то день она начинает лечиться от сифилиса. Когда одна моя знакомая француженка отправлялась в укромное место, ее поклонник, ни на шаг не отходя от двери нужника, развлекал ее всевозможными bons mots».

 

 «Нева»
№ 12,2007

Елагина Е. Стихи

Елена Васильевна Елагина родилась в Ленинграде. Окончила Институт точной механики и оптики. Член СП. Живет в Санкт-Петербурге.
…На новом, лучшем языке.
                                                А. Кушнер

Не зная, что сказать, не говори ни слова,
Лишь взгляд, улыбка лишь, прикосновенья зов —
Язык тот дорогой, что рад припомнить снова
И, заглянув в словарь, добавить пару слов —
Как трели соловья, как теньканье синицы,
Как клекот журавлей над медленной рекой...
Но ныне пуст словарь, и вырваны страницы
Нетерпеливой юною рукой.

 

Рецептер В. Стихи

Владимир Эммануилович Рецептер родился в 1935 году. Заслуженный артист РФ, член Союза писателей. Лауреат Государственной премии. Живет в Санкт-Петербурге.

Все дольше время сна, все глубже погруженье.
Усталость побороть ночами все трудней.
И хочется понять, что там за продолженье
незавершенных снов, незавершенных дней.

Нет, я не тороплю большого перехода,
когда, заснув, уже проснуться не смогу.
Но, видимо, к нему готовится природа,
сжимая время дня на суточном кругу.

А стоит, опоздав, в сердцах толкнуть оконце, —
вдруг радость налетит, как легкая строка!
О, Боже!.. Как давно уже на месте солнце!..
О, Боже!.. Как давно сияют облака!..

 «Новый мир»
№ 12,2007
Мелихов А.. При свете мрака: Роман
Роман-размышление о том, чем жив человек, чем может он защититься от ужаса медленного и неизбежного умирания самой плоти жизни в нем самом и вокруг него. Герой-повествователь перебирает все, чем крепился он к жизни – любимых женщин, путешествия, книги и т. д. – каждый раз пытаясь выяснить, где была реальность, а где – греза о ней, точнее, греза, ее замещающая. И что такое вообще – жизнь? Герой склонен считать, что “пресловутая духовность — способность жить грезами — не украшение, не глазировка на булочке, а самый что ни на есть настоящий хлеб, вода, воздух…

Новожилов В. Счастье сидящего на облачке кота Василия: Рассказ
Воспоминания старого кота Василия, входившего в семейный круг семейства генерала Деникина почти члена семьи, о последних годах главнокомандующего, проведенного в оккупированной фашистами Франции – “Есть нечего. Денег нет. Куда? Чего? Ложись да помирай. А тут еще французы привели ему мальчонку шести годов, сынишку арестованной Васильниной племянницы. И померли бы, наверное, старик и мальчишка, если б не загадочная пища. Стал генерал каждое утро обнаруживать у своего порога посудинку молока с куском хлебца, а то несколько яиц или кусочек сала. И от сей благостыни не померли знаменитый на весь мир вождь Белого Дела и ребенок. Нынче-то можно прочитать, что, мол, неизвестные оставляли тот спасительный провиант. Но эти откровения не для кота Васи: я-то их всех наблюдал. То какая мамзель еще до рассвета придет, молочко оставит, то мусью кусочек ливера к дверной ручке пристроит. Все местные, мимизанские”.

 

Бутов М. Все, что называется биографией: Опыт биографии
Лирико-философская эссеистика в жанре дневника – “Я люблю не природу как таковую — а ландшафты. Человеку, который объявляет о своей влюбленности во все живое, неплохо показать, как на полотне проселочной дороги какая-нибудь пятисантиметровая многоножка убивает дождевого червя. Я однажды наблюдал это минуты три и понял про жизнь больше, чем за все предыдущие годы. Что, конечно,  завораживает в живом (а порой и в неживом — вот есть у меня альбом с работами лучших мировых мастеров, фотографирующих минералы) — это его устроенность, невыразимая сложность жизни и заполнение ею всех уровней. …”

Илличевский А.  Рассказы
Рассказы “Штурм” и “Улыбнись” - “русско-каспийская проза” Илличевcкого: о землях и о людях, в которых сходятся цивилизация и дикая природа, восток и запад, Россия и Иран. “В Гиркан прибывали, как правило, морем. Прибрежная низменность была непригодна для сообщения. Топкие раскаты съедали любую дорогу. Щебень погружался в распутицу за месяц. К западу почти сразу вставали горы. Далеко по ним не уйдешь — уйти можно было только за них: в Иран. Баркас в Гиркан приходил раз в три дня, на рассвете…”.

Зоберн О. Кунцевская патриархия: Рассказ
Экзистенциальное – герой сидит за столом и редактирует, точнее, адаптирует для современного издательства тексты старинной писательницы Лидии Чарской, прерываясь на перелистывание страниц интернет-сайтов по астрономии, на новости, на разговор с подругой. Дамская чувствительная проза странно соединяется с холодом космических цифр и понятий – выполнение издательского заказа становится попыткой заглянуть за грани видимого. И так далее.

Латынина Л. "…Вижу сплошное счастье…"
О творчестве Захара Прилепина. Каким-то образом “нежность к миру” и ощущение “сплошного счастья” сочетаются у героя Прилепина с брутальной потребностью самоутверждаться путем стрельбы куда угодно, и готовностью ударить неугодного ногой. Что ж, культ счастья, здоровья, силы не так уж редко соседствует с идеей такой переделки мира, чтобы в нем туго пришлось всем, кто не отвечает этим меркам. Пути к счастливому сверхчеловеку предлагались разные. Я же слишком хорошо помню литературного героя эпохи государственного оптимизма, испытывающего нежность к миру пополам с классовой ненавистью, чтобы безоглядно очаровываться этими парадоксальными сочетаниями.

Крючков П. Большой Чуковский: Дневник
Статья посвящена трем событиям: первому изданию дневника Чуковского в трех томах; первому изданию “Чукокколы” в том виде, в каком мечтал его издать сам Корней Иванович, если бы на дворе не было цензуры; и, наконец выходу первой, свободно написанной биографии Чуковского (Ирины Лукьяновой в серии ЖЗЛ). Одна из задач, которую ставил перед собой автор статьи – развенчание мифа о том, что в предыдущем двухтомном издании дневников Чуковского потомки обеляют Чуковского с помощью сокращений текста.
 «Октябрь»
№ 12,2007
Балдин А. Наблюдение Стамбула: Очерк
В очерке «Наблюдение Стамбула», учитывая множество рассказов о великом городе, Балдин выстраивает Стамбул как столицу человеческой истории. В образе города для него воплощена сама идея культуры – в “рифме” “храма и моря” уравновешены природная стихия. и преобразующее мир духовное усилие человека. Подобно тому, как концептуальное постижение Стамбула автором уравновешивает в очерке поток чувственных, точно выписанных наблюдений. «Поездка в Стамбул стала вторым этапом экспедиции, которая была задумана как повторение пути московского миссионера Стефана Пермского (XIV в.)». К тому же русская история XIV века немыслима без Константинополя, «тогдашней столицы мира». Эти соображения привели автора в раскаленный летний Стамбул, где перехватывает дыхание: от жары, но чаще – от эстетического шока. А святая София и вовсе на минуты лишает дара речи.

Наймана А. Немного красивой свободы: Рассказ
Завязка рассказа сталкивает героя рассуждающего и героя-действователя – героя мысли и героя чувственной истории, – чтобы функционально поменять их местами. Задача рассуждения, перепроговаривания сюжета отдана случайному персонажу с “арийской” волей и именем Фердинанд, а герой, чей тип сознания доминирует в цикле, и кто недаром помечен авторским именем Анатолий, сам попадает в рассказ Фердинанда как объект осмысления и – вследствие – насмешливой оценки. Анатолий – мастер внутренней эмиграции, Фердинанд – осуществитель всамделишного побега. Осев как-то во Франции бродягой, он осваивает сопротивляющееся измерение чужого языка, как пространство мечты, в котором и он сам, и жизнь его становятся своими, как правда.

Иванов Д. Команда: Повесть
Отчуждение от поколения через схему сюжета из прошлого – в киноповести Дмитрия Иванова «Команда». Александр Кабаков, автор предисловия к публикации, проводит параллели, и с новейшими постмодернистскими играми, и с героическим романтизмом эпохи фадеевской “Молодой гвардии”, сюжету которой следует Иванов. Ремейк переносит историю о сопротивлении молодого подполья в городок Краснокумск, захваченный бригадой боевиков. И бригада, и “команда” показаны автором сочувственно, он входит в обстоятельства и предыстории, различает типажи и мотивы. В целом тексту более интересны черты времени – автор отталкивается от смешливой сатиры, подросткового уровня проблем. Введенная в подростковую сферу героическая задача как будто освобождает персонажей, позволяя им быть более, чем ролевыми масками эпохи. Собственно, главный вопрос, который оставляет после себя этот опыт актуального прочтения легенды: возможно ли для новейших поколений выжить и перебороть настоящую трагедию?

Ремизов В. Ciconia nigra: Рассказ
В рассказе Ремизова  «Ciconia nigra» отчуждение происходит на сюжетном уровне. «Ciconia nigra» – редкий вид черного аиста, за полетом которого следует пожилой ученый. Два реликта – шедевр природы и отдающий себя наблюдению за ним ценитель, последний из тех, кто движет науку не из кабинета, а в зимовье, – удостоены встречи как равностоящие. Герой Ремизова  демонстрирует почвенный выбор в альтернативе между контекстами социума и природы, как временности и вечности.

Оганджанова И. Наша станция: Рассказ
Герой рассказа Оганджанова “Наша станция” осознает выбор в пользу почвенного контекста – утопией. Религиозные, деревенские, простонародные зарисовки вписаны в поток лирического сознания, так что, какой типаж ли, предмет ни тронь, – расплывается, слезами ли утраты, чернилами жанровой истории.

Каденко В. Сто рублей для Даля: Рассказ
Это развернутый исторический анекдот, обыгрывающий ситуацию непонимания. Великий исследователь русского языка немец Даль не то придумал новое слово – не то обставлен извозчиком в старинной словесной игре.

 Юрич А. Слово об Иване: Рассказ
Рассказ стилизован под предание обыденности. Семейная, можно сказать, родовая история, освященная мистикой небесного воздаяния.

Емельянова  А. Легионер: Рассказ
Героем рассказа Анастасии  Емельяновой  «Легионер»  становится человек, выразительно определенный автором с первых строк как “сволочь”. Саня Жуков пользовался своим правом на жизнь за десятерых. Он, конечно, знал, что война и женщины до добра не доводят, но никогда не примерял это на себя. И вдруг пришлось. Оказалось, что вторые жестче первой. Однако Анастасия Емельянова уводит читателя подальше от однозначных решений в сторону философского принятия жизни, относительности переживаний. У такого героя, как Саня Жуков, есть сильнейший козырь в игре с жизнью – свобода.

«Роман газета»
№ 17,2007
Атертон Г. Резанов: Роман
Гертруда Атертон, урожденная Горн, американская писательница,  родилась в Сан-Франциско в  состоятельной семье (дед – банкир и рабовладелец, отец – предприниматель). За свою долгую жизнь опубликовала 56 книг. О ней самой написано 2 монографии, где высоко оценен ее вклад в литературу, и Атертон названа «калифорнийским классиком». Среди ее книг: «Резанов», «Отреченная», «Победитель», «Американские жены и английские мужья», «Замечательные сороковые» и др.